Владимир Ильич и Никита Сергеевич быстро переглянулись.
– А в чем, собственно, проблема? – спросил цирюльник.
– Каким образом вы собираетесь организовать встречу с ним?
Дед наклонил голову и провел ладонью по шее.
– Я, кажется, упоминал о том, что в свое время мы с Сяо Леопольдо были если и не друзьями, то добрыми приятелями.
– Вы также сказали, что давно с ним не виделись.
– Старая дружба не ржавеет, – радостно улыбнулся Никита Сергеевич и осторожно, чтобы не замочить усы, пригубил чай.
– У меня есть код личного интерфона Сяо, – сказал Владимир Ильич. – Если что, могу звякнуть и обо всем договориться.
– Вот этого делать не надо! – решительно заявил Вениамин.
– В самом деле, Владимир Ильич, – с укоризной посмотрел на Ленина цирюльник. – Не забывайте, вы же на нелегальном положении.
– Сяо меня не заложит, – с гордым и независимым видом дед пальцем поправил мятый воротник халата.
– Не утруждайте себя понапрасну, Владимир Ильич, – Вениамин улыбнулся и протянул Ильичу шоколадную конфету в ярко-красной обертке.
Глава 14
Речь в которой пойдет о некоторых шпионских хитростях, к которым решил прибегнуть Фредриксон, чтобы провести подготовительный этап задуманной Вениамином операции
Великая Магистратура рассматривает прошения о продвижении оллариушников и их награждении, а также все вопросы, которые Великий Магистр передаст на рассмотрение в Великую Магистратуру.
Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
Изначальный вариант. Раздел «О Великой Магистратуре»
Спать легли уже под утро.
Для тех, кто, проходя мимо, мог случайно заглянуть в парикмахерскую – прическу поправить или усы-бороду побрить, – цирюльник вывесил на двери табличку: «Перукарня закрыта по распоряжению Великой Магистратуры».
– Неужели Великая Магистратура даже за парикмахерскими присматривает? – спросил Вениамин, решивший, что либо он сходит с ума, либо весь Гранде Рио ду Сол – это один большой квартал Желтые Кирпичи.
– Нет, конечно, – успокоил его Никита Сергеевич. – Но кто станет проверять?
Признав безупречность такого подхода к вопросам конспирации, Вениамин со спокойной душой и чистой, как ему самому казалось, совестью отправился на боковую.
Фредриксон от предложенной ему постели отказался. После двух дней вынужденного безделья на борту «Пинты» ИскИн не чувствовал усталости, а потому решил не прерывать работу.
А начал Фредриксон с того, что достал из ранца небольшую плоскую коробочку, поставил ее на стол и осторожно открыл. В крошечных ячейках, выстланных трехслойным амортизирующим пластиком, лежали три камеры-жука, каждая размером с блоху. Вениамин так и называл их – блохами и при этом еще всякий раз рассказывал легенду о том, что в стародавние времена существовала традиция подковывать этих мерзких кровососущих паразитов. Для чего это было нужно, Вениамин объяснить не мог и тем не менее твердо стоял на своем – подковывали и все тут! Фредриксон вообще ни разу не видел живой блохи, не говоря уж о подкованной, поэтому в споры на энтомологические темы предпочитал не вступать.
ИскИн ввел коды блох в комп и открыл на скрине три окна, в каждом из которых появилось изображение, транслируемое одной из камер. Составленный Вениамином список возможных мест нахождения Вир-Щипков включал сто пятьдесят две позиции, поэтому первым делом Фредриксон решил проверить резиденцию для гостей, расположенную на территории Великой Магистратуры, – кто знает, может быть, Сидор действительно дело говорил?
Получив приказ, камеры-жуки беззвучно воспарили к потолку. Почти невидимые для глаза, они не спеша облетели комнату по кругу и, убедившись, что все системы функционируют нормально, скрылись в забранном частой сеткой вентиляционном отверстии. А Фредриксон откинулся на спинку стула, сцепил пальцы рук на затылке, вытянул ноги и приготовился ждать.
За то время, что занял путь шпионов-невидимок до Великой Магистратуры, Фредриксон успел с высоты птичьего полета полюбоваться видами Гранде Рио ду Сол, и, надо сказать, город ему понравился. В отличие от Вениамина, ИскИн легко воспринимал архитектурную эклектику. Особенно после того, как побывал в Барселоне.
В «Справочнике АСКОП» можно отыскать десятка два, а то и поболе городов, поселков и даже планет, носящих название Барселона. Всему виной колонисты, которые, то ли движимые чувством гордости за свою историческую родину, то ли терзаемые ностальгией, а может быть, просто страдая недостатком фантазии, с невообразимым размахом тиражируют во Вселенной названия земных городов и поселков, рек и озер, водопадов, мостов, холмов, пустырей и прочих достопамятных мест, известных зачастую лишь тем, кто проживал неподалеку. Но Фредриксону выпала редкая по нынешним временам удача – он посетил ту самую Барселону, что на Земле, город, оставшийся единственным и неповторимым, продолжавший жить своей жизнью, не ведая о том, сколько у него названых братьев. О, когда Фредриксон впервые оказался в Барселоне (а произошло это в пору его ученичества), он был заворожен этим городом – его удивительной архитектурой, узкими улочками, невысокими домами с плоскими крышами на окраинах и многоэтажными гигантами из стали и стекла, теснившимися ближе к центру. Старое и новое, история и современность сливались в единый узор, ни один из фрагментов которого не выпадал из общего рисунка и не господствовал над остальными. Это было похоже на причудливую мелодию, построенную на атональных диссонансах, – инструменты с голосами, на первый взгляд не сочетающимися, создавали совершенно неожиданную, ни на что не похожую гармонию.
Но обо всем забыл Фредриксон, увидев собор Саграда Фамилия. Словно вкопанный замер юный ИскИн перед фасадом удивительного здания, и весь мир перестал для него существовать.
– Что с тобой, Фредриксон? – тронул его за плечо ИскИн по имени Эмерсон, с которым в тот день Фредриксон отправился на прогулку.
Фредриксон ничего не ответил. Как, какими словами можно было передать то, что открылось его взору? Если другой был не в состоянии увидеть это чудо, то бессмысленно было даже пытаться что-то объяснять.
После этого Фредриксон еще не раз приходил к собору, созданному гением Антонио Гауди. По первому времени ИскИн пытался как бы проделать обратный путь, от образа – к мысли, его породившей. Этому его обучали в школе СГБ, и на практических занятиях Фредриксон неплохо справлялся с заданиями. ИскИн хотел понять первопричину, заставившую человека взять в руку карандаш и набросать на листе бумаге эскиз архитектурного комплекса, вобравшего в себя едва ли не все стили и направления мирового зодчества и одновременно ни на что не похожего. Но вскоре он убедился в простейшей истине – навыки секретного агента не могут помочь осмыслить всю глубину творческого замысла гения. Он понял, что собор Саграда Фамилия являет собой загадку, оставленную людям Гауди, и для того, чтобы разгадать ее, нужен не изощренный ум, а умение удивляться и по-детски восторженно глядеть на мир.
