– Подключись к базе данных ФКУ, – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Войди в блок сорок два эйч-двенадцать, подраздел шестьдесят шесть, дробь шесть основного каталога.
В табели о рангах, которой руководствовался Фредриксон, Первый Помощник Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушников не значился. А потому ИскИн со спокойной совестью остался сидеть на месте, словно он был терракотовым воином из гробницы Ши-Хуанди.
– Велите своему ИскИну выполнить приказ! – недовольно глянул на Вениамина Сяо.
Когда Обвалову приходилось объяснять кому-то прописные истины, лицо его неизменно приобретало скучающее выражение.
– Во-первых, это не мой ИскИн. Мы с Фредриксоном напарники и несем равную ответственность за все, что делает каждый из нас. Во-вторых, если вам известны все коды и пароли доступа к базе данных ФКУ, найдите сами то, что вам нужно.
Закончив тираду, Обвалов мило улыбнулся господину Леопольдо и вновь с независимым видом сложил руки на груди. Но при этом от его внимания не ускользнуло то, как на секунду напряглись суставы пальцев на руках Первого Помощника.
– Вы прекрасно понимаете, что с этого аппарата, – Леопольдо взглядом указал на старенький комп-скрин Ильича, – ни один человек не в состоянии войти в базу данных ФКУ.
– Он прав, – подтвердил Фредриксон.
Вениамин ничего не ответил.
Глубоко вздохнув, Сяо Леопольдо всего на секунду прикрыл глаза. Лицо его сделалось похожим на пластиковую маску, весьма достоверно имитирующую живую человеческую плоть, но не более того. Казалось, он борется с внезапным приступом боли, о которой не должен был узнать никто из присутствующих. Устало приоткрыв глаза, Сяо Леопольдо посмотрел на Фредриксона.
– Код доступа к файлу с моим досье – «ноль-шесть-Мастер-два-двенадцать».
– Проверь, Фред, – коротко кивнул Обвалов. – В конце концов, мы должны знать, с кем имеем дело.
Фредриксон отодвинул комп-скрин от стены и прижал указательный палец к разъему на задней стенке, предназначенному для подключения периферийных систем.
– Постой, – остановил его Леопольдо. – Надеюсь, ты понимаешь, что информация, содержащаяся в моем досье, не подлежит разглашению?
– Конечно, – сухо ответил Фредриксон.
Для того чтобы войти в базу данных ФКУ, ИскИну потребовалось чуть больше двух минут. У него имелись оригинальные коды общего доступа, поэтому с предварительной регистрацией никаких проблем не возникло. Еще полминуты – на то, чтобы добраться до указанного Леопольдо блока. И тут Фредриксону пришлось напрячься. Помимо кода доступа к файлу с досье Сяо Леопольдо, система запросила у ИскИна его личный код служащего ФКУ и пароль комп-скрина, с которого он вошел в систему. Пробежавшись по близлежащим архивам, Фредриксон отыскал информацию о служащих, чьи должности обеспечивали доступ к особо секретной информации управления. После этого оставалось только отыскать работающий комп-скрин в локальной сети ФКУ и снять с него пароль. Окажись на месте Фредриксона даже ИскИн 19-го поколения – что уж говорить о человеке! – он провозился бы с поиском необходимых данных столько, что контрольная система давно бы начала бить тревогу. Фредриксону же удалось уложиться в отведенное для корректного запроса время. Файл с интересующим Фредриксона досье копированию не подлежал. Двадцать три секунды на то, чтобы изучить хранившуюся в досье информацию. Выход из локальной сети ФКУ – максимально корректный, чтобы не вызвать тревогу, – разрыв связи, и Фредриксон с облегчением отнял палец от разъема компа.
ИскИн страшно не любил входить в систему напрямую, без посредства интерфейса. В момент подсоединения Фредриксону казалось, что его индивидуальность полностью растворяется в курсирующих по сети информационных потоках. Его душа и мысли становятся доступными любому, кто не поленится ввести в свой комп-скрин необходимую команду. Его личность можно тиражировать, корректировать, да, черт возьми, ее можно просто стереть одним нажатием клавиши!.. Самое ужасное заключалось в том, что это были всего лишь его фантазии. Фредриксон точно знал – все его страхи не имеют под собой реальной основы. То, чего он боялся, наверное, больше всего на свете, практически невозможно было осуществить. Поэтому он никому об этом не рассказывал. Даже Вениамину, которому не раз с легкостью доверял собственную жизнь. Пару раз Фредриксон пытался поговорить о страхе потерять собственную личность с другими ИскИнами, но собеседники либо действительно не могли понять, о чем он им толкует, либо притворялись, будто ничего не понимают, дабы не искушать судьбу. В отличие от людей, ИскИны не сходят с ума, но стоит ли вспоминать о том, как люди поступали с ИскИнами, признанными недееспособными?
Впрочем, все эти мысли стрелой проносились в голове у Фредриксона, лишь когда он входил в гала-сеть. В момент же разрыва связи он чувствовал только невероятное облегчение и восторг от того, что вновь находится в собственном теле. Что ни говори, а все же куда приятнее ощущать себя четко локализованным в пространстве, нежели размазанным по необъятным просторам гала-сети, точно масло на бутерброде, приготовленном скупердяем.
Фредриксон улыбнулся и одним быстрым взглядом окинул всех, кто находился в комнате. Какие добрые, милые лица! Это тебе не поток электронов, каждый из которых представления не имеет, где он в данный момент находится – в начале или в конце пути.
– Господин Сяо Леопольдо действительно работает на ФКУ.
– Вам этого достаточно? – вопрос Сяо был адресован персонально Обвалову.
В ответ на лице Вениамина появилась улыбка, не похожая ни на одну из тех, что прежде доводилось видеть Леопольдо. Обвалов, когда не был на задании, каждое утро репетировал ее перед зеркалом в ванной, мечтая научиться улыбаться так, чтобы самому себе быть противным.
– Так объясните мне, господин из ФКУ, для чего вам потребовался Савва Вир-Щипок вместе с его программой?
– Чтобы предотвратить Оллариу, которое собирается устроить в гала-сети Великий Магистр, – ответил Леопольдо.
– Да, – коротко кивнул Вениамин. – Эту гипотетическую возможность мы уже обсуждали.
– Это не гипотетическая возможность, молодой человек, – холодно улыбнулся Сяо. – Если ничего не предпринять, то ровно через три дня гала-сеть будет заблокирована вирусами Оллариу.
– Вы так уверенно называете срок… – попытался было усмехнуться Вениамин.
Леопольдо перебил его, не дослушав:
– Я так уверенно называю срок, потому что уже наступило двадцать девятое мая.
– Ну и что? – пожал плечами Вениамин.
– Орден поклонников Хиллоса Оллариушника был образован первого июня. Именно в этот праздничный для всех оллариушников день Великий Магистр собирается послать привет Хиллоса. Для того, чтобы вывести Ги Циковского из игры, мне нужен полный текст Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
– Не вижу связи.
– А вы присмотритесь, – за все время разговора Леопольдо впервые вроде бы попытался пошутить. – Как сказано в Уставе, Хиллос оставил людям единственную – нулевую! – заповедь: «Делайте Оллариу!» И все! Каждый может делать Оллариу так, как считает нужным. Но существует Орден, который определяет, что представляет собой истинное Оллариу. Провозгласив себя главой восставшего из небытия Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, Ги Циковский присвоил право определять, что есть истинное Оллариу. Оглашение полного текста Устава подорвет идеологическую основу, на которой выстроил свою вертикаль власти Ги Циковский.
