Как оказалось, старик времени зря не терял. Воспользовавшись заминкой вражеского бойца при взрыве ВОГа, он быстро вывел того из строя точным попаданием пули ему в голову. Сейчас же этот любитель бомбометаний лежал чуть поодаль в траве, так и не выпустив из руки автомат. На удивление, больше живых вражеских бойцов в поле нашего зрения не было. Зато вдоль дорожной насыпи тут и там валялось множество трупов, и, судя по их количеству, большинство красных все же умудрились покинуть бронемашину и ввязаться в бой. Я даже напрягся, переживая, что и Зергу по случайности свезло отправиться на тот свет. В опровержение подобной мысли я довольно резво пробежался взглядом по трупам, но не обнаружил кого‑либо похожего на командира разведбатовцев. Хотя я толком‑то и не знал, как он выглядит, и представлял его себе лишь по скромному описанию, поэтому мог легко и не заметить его среди этих остывающих тел. Узрев же то, что осталось от Финта, я брезгливо поморщился и подумал, что все еще не так плохо. Голову бойца оторвало напрочь, одна рука болталась лишь на небольшом лоскуте сухожилий, а вторая и вовсе валялась метрах в трех от тела. По — видимому, граната влетела ему прямо в лицо, и ее алюминиевые осколки лишь чудом не задели меня. В эту минуту в голове всплыли настойчивые слова Циркуля о моей удачливости, при этом я все же машинально осмотрел себя беглым взглядом в поисках повреждений.
Легкий толчок рукой в спину вывел меня из размышлений. Монах, кивком указав на перевернутый БТР, осторожно шагнул в его сторону, при этом не убирая прицел М4 от своего лица. Последовав его примеру, я тоже навел оружие на транспортер, и, еще раз взглянув на тело Финта, двинулся за стариком. К счастью, слух, хоть и медленно, но начал ко мне возвращаться. Да, в ушах до сих пор стояло ощущение, будто в них ваты набили, но зато я уже мог отчетливо различить слова Кипиша в наушнике.
— Фарт, Фарт! Прием, твою мать!..
— На связи… — спокойно ответил я, встряхнув головой, прогоняя мелькание искр перед глазами.
— Ну, слава тебе яйца!.. — радостно воскликнул солдафон. — Я уж думал тебя того… Мне вас не видно отсюда… Короче, второго снайперюгу я уложил, теперь наблюдаю внедорожник…
— Далеко?! — встревожился я.
— Да, далековато!.. Стоит на дороге…, не приближается…
— Ладно, следи за ним!.. Если что, сообщай!..
— Принял!..
— Группа четыре, прием!.. — обратился я к остальным бойцам. — Двое прикрывайте Кипиша, остальные к БТРу, бегом!..
— Есть!..
Подкрепление в виде двух бойцов прибыло достаточно оперативно. К тому моменту мы уже успели осмотреть боевую машину со всех сторон и обнаружили лишь единственную приоткрытую створку люка, расположенную сбоку. Скорее всего, именно через этот лаз разведбатовцы поспешно покидали перевернутую машину. Все остальные же боковые люки оказались плотно закупоренными, а верхние по понятным причинам нас не интересовали. Кивнув одному из ребят, я приказал открыть крышку и сам навел на нее оружие. Боец со странной кличкой Иудей послушно приблизился и, откинув дверцу в сторону, чуть отшатнулся. Возможного выстрела из недр БТРа не последовало, и тот осторожно присел, а затем заглянул внутрь.
— Походу, того… — Иудей недоуменно посмотрел на меня, но вовремя сообразил, что злить сейчас своего командира не стоит. — Ладно, сейчас проверю…
Отложив в сторону пулемет, парень нехотя стал протискиваться в проем. Когда же его тело погрузилось примерно по пояс, внутри транспортера раздался какой‑то глухой хлопок, а затем что‑то яростно зашипело. В тот же миг, завизжав, как недорезанный поросенок, Иудей бешено задергал конечностями, явно намереваясь выбраться назад. Монах, словно ожидавший чего‑то подобного, тут же схватил парня за лямку разгрузки и рванул на себя. Вывалившись наружу, боец продолжал неистово кричать, безуспешно пытаясь ухватиться за голову. В районе его левого уха ослепительным жаром полыхал заряд сигнальной ракетницы. Пламя оказалось настолько неудержимым, что уже спустя несколько секунд у спецназовца загорелся воротник кителя. Что в этот момент происходило с его лицом, даже представлять не хотелось.
— Монах, прикрой люк! — выкрикнул я, устремляясь к горящему бедолаге. — Пукан, ноги держи!.. Ноги, мля!..
Резко прижав свое колено к груди Иудея, пытаясь хоть как‑то зафиксировать ворочающееся тело, я ухватил пригоршню земли и с размаху бросил ее на источник огня. Затем повторил подобное еще несколько раз. К моменту, когда пламя удалось сбить, спецназовец уже перестал кричать и лишь изредка жалобно завывал. Рассмотрев его лицо получше, я невольно скривился и быстро потянулся к фляжке с водой. Волосы на голове парня почти полностью выгорели, кожа расплавилась и пожухла, а от раковины уха остался лишь чернеющий огарок. Самое же страшное было в том, что левая глазница Иудея покрылась сгустками крови, и сложилось впечатление, что глазное яблоко просто — напросто лопнуло, не выдержав огромной температуры. Сейчас, окропляя водой опаленное лицо спецназовца, я прекрасно понимал, что он наверняка погибнет, но бездействовать я не хотел и пытался хоть как‑то облегчить страдания раненого.
— Отойди, Фарт… — угрюмо произнес наш пиротехник.
Его взгляд был настолько уверенным, что спорить я не стал и медленно поднялся с колен. Что ж, наверное, такой финал для Иудея действительно был наилучшим вариантом. К тому же таким образом я и сам автоматически избавлялся от дополнительных вопросов Всевышнего по поводу забранных мною жизней. Ведь в любом случае по плану, даже если исход операции окажется неудовлетворительным, мне придется ликвидировать всех оставшихся в живых спецназовцев, как бы мне этого не хотелось.
Когда совсем рядом хлопнул пистолетный выстрел, я крепко зажмурился, проникаясь всей горестью ситуации, но затем быстро взял себя в руки и, не оглядываясь, приблизился к бронемашине.
— Кип, прием!.. — нажал я на тангенту. — Как обстановка?!
— Все спокойно!.. — отозвался солдафон. — Сурф так и стоит…, не приближается… Походу, ссыкатно сюда соваться!..
— Понятно… — вздохнул я. — Продолжай наблюдение!..
То, что внедорожник сейчас находился далеко от места событий, играло нам только на руку. Изначальный план операции выглядел куда более оптимистичным, но в данный момент завязывать новую перестрелку мне совершенно не хотелось, учитывая потери, которые мы понесли. К тому же мы так и не выполнили основную часть задания, и, как теперь вытряхнуть из транспортера еще живых разведбатовцев, становилось непонятным. Но ясно было одно: никто из нас внутрь по примеру Иудея точно не полезет.
— Ну, что?! — обратился я к ребятам. — Есть идеи, как выкурить Зерга?!
— Попросить, может?! — неуверенно произнес Пукан и подошел ближе. — А что?! Вдруг сам вылезет?!
Услышав такое предложение, мы с Монахом переглянулись, а я даже не сдержался и ухмыльнулся.
— Ну, попроси!.. — продолжая улыбаться, кивнул я на люк.
Действительно, самое простое решение всегда валяется где‑то рядом, и надо лишь соизволить дотянуться к нему рукой. Теперь же я мысленно ругал себя за то, что не догадался об этом прежде, чем заставил бедного Иудея сунуться внутрь бронемашины.
