— По-моему, Дани с девушками не знаком. Проще всего, если я с ними погуляю в районе съемок и случайно его встречу. Я с ним с удовольствием поболтаю. Хотя, по правде сказать, не понимаю, зачем это нужно делать потихоньку, «без телефона». Кому надо, тот давно знает, что мы трое — Лола, Дани и я — одна команда.
3
Тамар перестала следить за собой, ходила в затрапезе, не красилась, ела и пила, что попало. На «работу» ей не надо было ходить каждый день, только по вызову начальства, т. е. толстенького мужичка, который Тамар очень не нравился. Спасибо, хоть не приставал: ни словами, ни руками, ни глазами. То, что делать Тамар было нечего и она скучала — это не беда, это нормально для любого человека, а тем более шпиона в период длительного ожидания вдали от «поля битвы». А вот то, что скучала она не просто так, от безделья, а томилась в ожидании звонка и разцветала, когда говорила с ним по телефону, — это беда большая. И личная беда Тамар, и ещё какая беда, таящая в себе угрозу всей так хорошо выстроенной операции. Подруги догадываются, но не спрашивают. Они знают «совершенно случайно», где работает Тамар, знают, что она неожиданно рассталась со своим другом, и думают, что именно в этом причина ее хандры.
Был сухой и жаркий день. Три молодые женщины сидели в тени деревьев в маленьком садике одной из них и читали; каждая своё. Зазвонил телефон Тамар. Она неторопливо взяла аппаратик и вдруг вдрогнула, заулыбалась и ответила на языке её родителей. Подруги переглянулись и хотели уйти в дом, но Тамар покачала головой: «Не надо». После пятиминутного разговора Тамар долго молчала, улыбаясь с закрытыми глазами и свесив голову на грудь. Подруги поняли: что-то важное случилось, но не спрашивали и терпеливо ждали, пока Тамар заговорит. А она подняла голову кверху, посмотрела широко раскрытыми глазами на солнечные лучики, с трудом пробивающиеся через листву, засмеялась, покачала головой: «Не может быть!». Потом сказала подругам: «Сейчас, подождите,» — позвонила мужичку и сказала, пряча улыбку и стараясь быть серьезной:
— Не могу больше скрывать от вас: я влюбилась, — телефон был намеренно включен на громкость и подруги слышали ответ начальника:
— Вот порадовала, так порадовала. Спасибо, Тамар, молодец… — Но Тамар его прервала:
— Вы не поняли: я полюбила его… — Теперь мужичок прервал женщину:
— Пожалуйста, не продолжай. Приезжай в контору, я там буду через час. Мне такие шуточки не нравятся, — и отключился.
Подруги ждали, Тамар молчала. Долго молчала. Они ничего не спрашивали. Наконец, Тамар встала и пошла к дому, но через несколько шагов повернулась и тихо сказала:
— Это был он. Мы познакомились совсем недавно, когда я ездила в гости к родителям. Я не должна была влюбиться, надо было только познакомиться поближе, пообещать что-нибудь незначительное для начала, потом продолжить игру, постараться понравиться, подать надежду. Так нет же, я полюбила. Как девчонка, как школьница, без стеснения, без оглядки. А мне нельзя, потому что я должна… Ах, девочки! Сволочная у меня работа. Что мне теперь делать? И так плохо, и эдак… Не спрашивайте, всё равно не скажу, не могу… Никому не могу… А сказки рассказывать не хочу. Потерпите немножко, скоро сами поймете. — И ушла.
* * *
Мужичок был человек опытный, в чинах очень высоких. Но всё равно подневольный. Первое, что он подумал после разговора с Тамар: «Что я скажу им? Мы были так уверены в успехе. А девочка, что делать с девочкой? Она же не виновата, бедненькая, что он — «не наш». И приказать нельзя. Даже если она подчинится — он не мальчик, умный, сразу поймет и все карты перемешает. Активизировать мулатку?» — Расстроенный мужичок позвонил в контору и попросил найти и пригласить теоретиков. «Что? Рабочий день кончился? Не имеет значения, хоть из-под земли достаньте. Я буду через 40 минут. И что-нибудь перекусить, пожалуйста.»
Тамар проводили в небольшой кабинет, где никого не было. Скоро пришел лысый в домашних тапочках на босу ногу, следом за ним курчавый в старых шортах и линялой футболке. Тамар о них много слышала, но видела впервые. Она начала было:
— Я жду… — но продолжить не успела, потому что аналитики сказали в один голос:
— Мы тоже, Тамар. Ты нас не знаешь, а мы тебя уже давно знаем.
— С тех пор, как тебя выбрали на эту роль, — продолжил курчавый. Лысый тут же поправил его:
— Не выбрали, назначили.
В этот момент вошел мужичок, вытирая рот салфеткой. Вид у него был деловой, но не сердитый.
— Времени у нас осталось мало, не сегодня-завтра надо начать действовать, до выборов меньше двух месяцев. Ваши предложения. Любые, даже самые странные, нереалистичные, анекдотичные. Не нервничайте, всё равно решать буду я и отвечать за ошибки буду я. — Тут он посмотрел на Тамар и тихо сказал: — Я тебя услышал и понял. Пусть сначала теоретики пофилософствуют.
Мужичок сразу после университета попал в армию, потом в разведку, дослужился до очень высокого чина, но всегда оставался в тени. И все эти годы, больше 30 лет, рядом с ним была его девушка, потом жена, мать его сыновей, бабушка его внуков. Они уже давно не говорили друг с другом про любовь, раз и навсегда поверив в нее, в то, что она была, есть и будет. Его очень расстраивал современный мир, где молодые и не очень молодые люди сходятся, расходятся, женятся снова и рожают детей, которых потом надо делить между родителями. Он сам был однолюб, и дети его были однолюбы. Тогда почему же он считает того политика ловеласом, падким на женскую красоту? Разведка донесла? А если она ошиблась и на этот раз всё очень серьёзно?
Мужичок посмотрел на Тамар, подумал «жалко девочку» и сказал, глядя ей в глаза:
— Ты очень красивая. — Потом повернулся к теоретикам: — Что скажете, ребята?
«Ребята» переглянулись и лысый сказал:
— Сэр! Мы бы хотели уединиться и немножко пошептаться.
— Да, сэр. Мы иначе не можем. Вопрос слишком серьезный и для всех, и для избранных, — с наивной улыбкой добавил курчавый.
— Ну что вы всё «сэр, да сэр»! Во-первых — зовите меня просто по имени, Сол. — Мужичок замолчал и наморщил лоб.
— А во-вторых… Сол? — спросила Тамар, удивленная странным поведением мужичка.
— Я ведь сказал: предлагайте, что хотите; за ошибки отвечать придется мне.
— Сол! Мы не боимся, мы не можем. Во-первых, потому что уединение необходимо нам для прояснения мозгов, — сказал курчавый и посмотрел на лысого. Тот продолжил совершенно серьезно:
— Мы не вас, Сол, боимся. Мы стесняемся присутствия дамы и не хотим, чтобы она о нас дурно подумала.
Случилось невероятное: Сол, толстенький мужичок, встал со стула, открыл рот, раскрыл широко глаза, медленно сел обратно на тот же стул, закрыл рот, зажмурил глаза и долго смеялся, тряся животиком. Потом замахал левой рукой «ладно, ладно», вытирая правой глаза, встал, подошел к Тамар и сказал:
— Можно пригласить вас на чашечку кофе?
