— Ну почему опять я?! Как какая-нибудь глупость, так обязательно на мою шею! Давай хоть установим очерёдность!
— Ну, во-первых, ты у нас академик, во-вторых, это «Т2-Ленинград», в-третьих, никто кроме тебя иначе как по-русски ни бельмеса, а ты, насколько я знаю, не один год с живыми немцами работал, так что отличить немецкий от узбекского наверняка сможешь, а в-четвёртых, я уверен, тебе самому будет интересно, что же там на самом деле происходит. Надеюсь, я ясно излагаю?
Последний довод мне и самому показался серьёзным. Было и вправду интересно убедиться, что всё это письмо не выдумка и не розыгрыш, и что налицо какой-то необъяснимый на первый взгляд феномен.
— Ладно, я поеду. Только учти, что Егорьевск — это не Мытищи, так что завтра меня обратно не ждите.
— Ни завтра, ни послезавтра, даже если ты сочтёшь нужным, и через неделю тебя искать не будем, но постарайся выяснить все до конца, а я тем временем свяжусь с Шаболовкой и с НИИ-100. Чем чёрт не шутит, может, они и вправду проводят какие-то эксперименты.
* * *
Деревенька Большое Гридино только называлась «Большое». На самом деле, по нашим подмосковных меркам это была действительно деревенька с двумя-тремя десятками домов. Дом Ивана Фролова мне искать не пришлось: он был единственным, во дворе которого красовалось огромное сооружение — нечто среднее между вышкой для часового и опорой тридцатикиловольтной линии электропередач. Вышку венчала впечатляющая конструкция из нескольких двухэтажных ромбических антенн с рефлекторами и дефлекторами, осуществленная по всем правилам антенной науки и техники.
Я подрулил к калитке дома и посигналил. Первыми на сигнал с воем и лаем выскочили две беспородные дворняги, за ними с интервалом в пять минут появился и сам хозяин.
— Здравствуйте, вы Иван Фролов?
— Ну, я. А вы кто?
— Вы писали письмо в телеателье? Вот я и приехал разобраться, что к чему.
— Вот это да!!! — восхищенно выдохнул Иван. — Я и ответ-то не ожидал получить, а тут вдруг — сами, да ещё на машине!
* * *
В ходе почти часовой беседы Иван самым подробнейшим образом проинформировал меня как об истории создания единственного приёмного пункта московских телепередач в их деревне, так и обо всех технических сторонах дела. Он оказался довольно грамотным радиолюбителем, поэтому технических трудностей на пути нашего взаимопонимания не возникло. К счастью, он ещё в самом начале экспериментов завёл особый дневник, в котором отмечал условия и особенности приёма и качество передач почти за каждый день. Из дневника с очевидностью просматривалась определенная взаимосвязь качества и стабильности приёма от времени суток, и, в особенности — от времени года. А приблизительно с полмесяца назад в журнале появилась первая запись о том, что во время работы первой программы самым непредсказуемым образом, в разное время и с разной продолжительностью в передачу вклинивался немецкий голос и даже иногда пение на немецком языке. Причём иногда это длилось считанные секунды, а иногда продолжалось по 2…3 минуты, а потом бесследно пропадало так же неожиданно, как и появлялось.
* * *
В этот вечер мы с Иваном включили телевизор с самого начала вечерних передач, запаслись провиантом и сопутствующим товаром, уселись поудобнее на двух стульях около стола с твёрдым намерением не отходить от телевизора ни на шаг и ни на секунду, чтобы случайно не пропустить уникальное явление, ежели оно вдруг пожелает проявиться. Мы с интересом просмотрели фильм «Сказание о земле сибирской», дважды ознакомились с содержанием последних новостей и уже смотрели прямую трансляцию футбольного матча, когда на фоне захватывающего рассказа футбольного комментатора я явно услышал:
«In der Nacht ist der Mensch nicht gern alleine…»
— Ну!!! Что я говорил!!! — Иван чуть не подпрыгнул до потолка вместе со стулом. — Что я говорил!!! А мне никто из наших мужиков не верил! А эта баба и на прошлой неделе пела, только по-другому, слова другие были!
Мне не оставалось ничего иного, как признать совершенно невероятный факт. Наш родной советский телевизор действительно пел приятным женским голосом, который я без труда узнал. Это была немецкая кинозвезда Марика Рокк, и пела она популярную песенку из кинофильма «Die Frau meine Traume» (Девушка моей мечты), который я в своё время видел не один раз. До окончания передач телевизор ещё дважды заговаривал на чистом немецком языке. Первый раз голос звучал всего несколько секунд, и я не успел уловить содержания, а во второй раз нам с Иваном сообщили, что в Мюнхене к вечеру ожидается похолодание, а в Бонне возможен даже кратковременный снег.
* * *
Далеко за полночь, когда все передачи уже закончились, по моему настоянию мы с Иваном составили настоящий официальный акт за двумя подписями, в котором засвидетельствовали не только факт удивительного приёма, но и точное время и содержание принятой аудиоинформации. На отдельном приложении было представлено точное описание конструкции приёмной антенны, схема и конструкция антенного усилителя, осуществлённые Иваном изменения в схеме телевизора и географические координаты деревеньки Большое Гридино.
* * *
Все эти материалы вместе с сопроводительным письмом мы с директором Ателье направили в три разных адреса: в нашу вышестоящую организацию — Госрадиотрест, НИИ-100, занимавшийся проблемными вопросами перспектив развития телевидения в нашей стране, и в недавно организованный Московский Научно-Исследовательский Телевизионный Институт — МНИТИ.
Как мне в последствие удалось выяснить, по нашим материалам к Фролову выезжало несколько комиссий, которые также засвидетельствовали несколько случаев приёма сигналов звукового сопровождения от неизвестной немецкой телевизионной станции.
Кроме того, в одном из научных журналов появилась даже статья некоего профессора, который с высоконаучных позиций объяснил факт сверхдальнего приёма телевидения за тысячи километров особыми флуктуациями элементарных частиц в ионосфере Земли и в частности, во всех трёх слоях Хэвисайда, которые, к сожалению, наукой изучены ещё недостаточно.
О ТЕЛЕВИЗОРЕ, ТЕЛЕФОНЕ И БОЛЬШЕВИКАХ
Среди моей многочисленной «элитной» клиентуры числилось много «звёзд первой величины» из самых различных социальных слоёв: народные артисты столичных театров, герои кинолент, директора крупнейших магазинов, члены правительства, министры, писатели — всех не перечислить. В моей записной книжке тех лет, которую я специально сохранил как реликвию, есть домашние адреса и телефоны Сергея Лемешева, Михаила Жарова, Клавдии Шульженко, Изабеллы Юрьевой, Льва Мирова, писателя Льва Кассиля, министров Серова, Щёлокова, Бенедиктова. Впрочем, сегодняшним читателям многие из этих имён вообще ни о чём не говорят, а некоторые вызывают лишь смутные воспоминания о том, что эти имена они где-то когда-то слышали.
Тот факт, что «букет» этих имён сконцентрировался в моей записной книжке, объяснялся довольно просто тем, что у многих из них были в эксплуатации не только наши отечественные радиоаппараты, но и привезённые «оттуда» импортные телевизоры, приёмники, магнитофоны, радиокомбайны, к обслуживанию которых наша официальная сервисная служба в то время была ещё не готова.
