* * *
Я в то время уже работал конструктором на Московском Радиозаводе, выпускавшем помимо оборонного заказа (навигационной аппаратуры) так называемый «ширпотреб» — телевизоры марки «Темп». В обеденный перерыв Главный Конструктор телевизоров Давид Самуилович Хейфец велел всем собраться в самой большой лаборатории отдела и сообщил:
— Вот что, ребята. С января следующего года наша страна вступает в МЭК, в связи, с чем нам предстоит в оставшиеся три месяца засучить рукава и провести заново все без исключения полномасштабные испытания на соответствие наших телевизоров требованиям этой самой МЭК.
— Во что, извините, Вы сказали, мы вступаем? — спросил один из наших инженеров-шутников, демонстративно поднимая ногу и заглядывая на подошву своего башмака.
— Кончай ёрничать, умник! Я посмотрю на твой юмор, когда начнёшь проводить эти самые испытания. А что касается МЭКа, то я всем вам не завидую, когда вы с ним начнёте близко знакомиться. А знакомиться вы с ним можете начать уже сейчас, если конечно свободно владеете шведским языком.
— Это ещё в каком смысле?!! — заорали мы едва ли не хором.
— А в том смысле, что шведы не могут сами переводить свои труды на языки всех стран, входящих в МЭК, поэтому в каждую страну рассылают по несколько экземпляров так называемых «протоколов МЭК» на шведском языке, а уж переводами каждая страна должна заниматься самостоятельно.
— Впрочем, лично вам это не грозит, поскольку наше министерство с помощью Всесоюзной Торговой Палаты сделало такие переводы для каждого радиозавода. Так что прямо сейчас приступайте к изучению графика, в котором между всеми работниками отдела распределены обязанности по проведению конкретных испытаний и жёсткие сроки, о нарушении которых и думать не моги!
На мою долю досталось проведение всех видов так называемых «транспортных испытаний». В их число входили стендовые испытания на ударную и вибрационную тряску и реальную транспортировку в кузове грузовика на специальном бездорожном полигоне. Но в соответствии с требованиями МЭК эти испытания дополнялись новым для нас испытанием: бросанием полностью упакованного телевизора вместе с коробкой на бетонное основание, после которого в телевизоре не должна была нарушаться ни одна из его функций, или изменяться какой либо из параметров. Я получил в первом отделе ксерокопию инструкции по методике проведения этого испытания и уселся за её изучение.
Инструкция была предельно краткой и умещалась на одной страничке. В ней было сказано буквально следующее: «Из каждой партии подготовленных к отправке потребителю телевизоров (не менее 100 штук) надлежит изъять случайным отбором три экземпляра и подвергнуть их испытанию на ударную прочность. С этой целью телевизор в упаковке подвергается бросанию на бетонное основание с высоты в 5 метров не менее двадцати раз, после чего упаковка вскрывается, а телевизор подвергается инструментальному контролю по 24 параметрам (перечень прилагается). По результатам испытаний составляется официальный протокол. В случае если хотя бы в одном из телевизоров наблюдается отклонение хотя бы по одному параметру, испытанию подвергается удвоенное число телевизоров. При повторении результата отгрузка телевизоров приостанавливается до выяснения причин неудовлетворительных результатов испытаний».
Инструкция как инструкция. Толковая и лаконичная. Всё понятно и вразумительно. На всякий случай я перечитал её ещё раз. Никаких неясностей. Впрочем, при повторном прочтении что-то такое неуловимое насторожило меня. Я принялся читать в третий раз уже предельно внимательно, пока не прочёл: «…подвергается бросанию на бетонное основание с высоты пять метров не менее двадцати раз…"???!!! Что ещё за вздор! Что значит — с высоты в 5 метров. Это что, из окна второго этажа, что ли?
Я перечитал инструкцию ещё не менее 10 раз и даже посмотрел её на свет — не опечатка ли это? Ничего подобного. Чёрным по белому сказано — 5 метров! Не одна буква «М», а всё слово — метров. Я забрал инструкцию и отправился к Хейфецу.
— Давид Самуилович! Я изучил инструкцию и готов начать испытания.
— Ну, таки и начинай, за чем остановка?
— Да нет же, я не против, но, может, вы тоже на неё взглянете?
— Ну, давай взгляну. Тебе что-нибудь непонятно?
С этими словами он пробежал инструкцию глазами и вернул её мне. Так же, как и я, при беглом ознакомлении он не заметил никаких подвохов.
— Чего ты хочешь от меня?
— Я предлагаю вам лично поприсутствовать при этом испытании. Обещаю, что вы испытаете незабываемое ощущение.
— В каком смысле?
— А вы попробуйте ещё раз прочитать инструкцию, только не бегло, а вдумываясь в каждое слово.
С озадаченным видом он снова перечитал бумажку и, хотите верьте, хотите нет, опять не нашёл в ней ничего необычного. Точно так же, как и я сам.
— Ну и чего тебе здесь не нравится?
— Мне-то всё нравится, а вот телевизору может не понравиться, если его будут 20 раз выбрасывать из окна третьего этажа и после этого требовать, чтобы он нормально работал
Хейфец буквально вырвал инструкцию из моих рук и снова перечитал её.
— Чушь собачья! Ясное дело, что здесь опечатка.
— Полностью с вами согласен, но тогда у меня возникает вопрос: а мне-то всё же с какой высоты его бросать?
— Ясное дело, с…
Он осекся на полуслове.
— Ну, так всё же?
— Ты давай, позвони в техотдел министерства и спроси у них.
— Уже звонил.
— И что они сказали?
— Они сказали, что поскольку инструкция согласована с Госстандартом и утверждена их председателем, нашим министром и директором Всесоюзной торговой палаты, все испытания должны проводиться в строгом соответствии с текстом инструкций без каких либо отступлений.
— Но ты сказал им, что здесь напечатан явный абсурд?
— Сказал, на что мне посоветовали не умничать и не подвергать сомнению компетентность нашего руководства.
— Чертовщина какая-то! Соедини-ка меня с техотделом министерства, мы сейчас это дело уточним.
Я соединил. Хейфец начал было объяснять собеседнику, в чём дело, но его, очевидно, перебили, поскольку он замолчал на полуслове и только изредка кивал головой. Потом сказал «понятно» и положил трубку. Я вопросительно поглядел на него, и он с явно растерянным видом сказал:
— Они всё проверили, сверили утверждённые переводы со шведским оригиналом, и в нём тоже указано пять метров.
— И что будем делать?
— Что делать? Будем проводить испытания по инструкции, а в Главк пошлём письменный запрос.
— Но я могу вам заранее предсказать результат.
— Тебе что посоветовали? Не умничать? Вот и не умничай.
* * *
Утром следующего дня, вооружившись десятиметровой рулеткой, мы с двумя такелажниками отмерили от уровня дворового асфальта ровно пять метров в высоту и удостоверились, что как раз на этом уровне расположено окно одной из лабораторий ОГК. По накладной, подписанной Главным инженером завода, со склада были получены три новеньких телевизора «Темп‑3», проверенные и принятые ОТК и упакованные в картонные коробки. Телевизоры доставили в лабораторию, после чего Хейфец велел приостановить «процесс» и лично отправился к Главному инженеру завода. Он отсутствовал более часа, а вернувшись, сообщил, что главный велел выполнять указания Главка и проводить испытания в строгом соответствии с инструкцией. Вид у Хейфеца при этом был соответствующий.
