– Здорово! – и отвернулся.
Как будто ему вдруг стало неинтересно, что будет дальше.
– Насколько я понимаю, произошло убийство, – сказал стоявший в стороне от всех Раф. – И обвиняется в нем Таурриммас.
– Разве? – с деланным удивлением посмотрел на него Упаннишшур. – О каком убийстве идет речь? – Рукой, за которой следовал взгляд, он обвел всех собравшихся. – Разве кого-то из нас убили?
– Убит плоскоглазый, – сказал Раф, прекрасно понимая, насколько глупо звучит утверждение, повторенное вслух уже раз шесть или семь.
– Быть может, плоскоглазый убит… – неспешно начал Упаннишшур.
– Он убит! – не выдержал-таки Феггаттурис. – Я видел, как это произошло, – альбинос двумя пальцами указал на свои глаза, как будто собирался их выколоть. – Они это видели, – он махнул рукой в сторону двух других свидетелей. – Что еще вам нужно?
Вопрос был обращен ко всем жителям острова. Но ответил ему снова Упаннишшур.
– Мы мирные люди. Мы никому не хотим причинять зла. И до сегодняшнего дня у нас вообще не было проблем. – Упаннишшур слегка наклонился вперед и медленно развел руки в стороны. – Вообще никаких! Ну, разве что Отци… – он взглядом отыскал Отциваннура и улыбнулся ему. – Если только Отци порой слегка беспокоит нас своими изобретениями. Но, следует признать, что без его выходок жизнь на острове была бы скучной.
– Надо же, – достаточно громко для того, чтобы его услышал каждый, кто хотел, произнес Отциваннур. – Наконец-то моя работа оценена по достоинству.
Отциваннур даже не пытался скрыть сарказм. Но Упаннишшур его все равно не заметил.
– На Мелководье человек никогда не поднимает руку на человека, – продолжил Упаннишшур. И с каждым словом градус пафосности его речи повышался. – Но кто запретит человеку убить рыбу для того, чтобы съесть ее? Кто запретит ему поймать птицу, чтобы зажарить ее? – Упаннишшур пожал плечами, как будто и сам удивлялся абсурдности такой постановки вопроса. – Человек убивает других существ для того, чтобы жить самому. Это закон природы.
– Но Таурриммас убил не рыбу и не птицу, – решил высказать свое мнение Раф. – Он убил плоскоглазого.
– Плоскоглазые – не люди, – сказав это, Упаннишшур сделал резкий жест рукой, заранее отметая любую возможность спора по данному вопросу.
– Плоскоглазые – такие же разумные существа, как и мы.
– Они живут по своим законам.
– Сомневаюсь, что законы плоскоглазых позволяют людям безнаказанно убивать их, – язвительно заметил Виираппан. – Что бы ты сказал, уважаемый, если бы плоскоглазые приплыли на Квадратный остров и убили одного из его жителей?
– Ты меня спрашиваешь? – пальцем коснулся своей груди Упаннишшур.
– Именно, – кивнул Виираппан.
– Высказанное тобой предположение абсурдно. Такого не может быть.
– Почему? – удивленно вскинул брови Виираппан.
– Потому что на Квадратном острове никогда ничего не происходит.
Все.
Последнее утверждение Упаннишшура не могло быть опровергнуто, поскольку и не требовало доказательств. Это была аксиома, лежащая в основе существования людей на Мелководье. И это знал каждый.
– Не пойму я вас, – безнадежно и устало покачал головой Феггаттурис. – Жизнь людей напрямую связана с плоскоглазыми, потому что они снабжают нас углем. Они поддерживают с нами если и не дружеские, то вполне добрососедские отношения. Нам бы попытаться лучше узнать плоскоглазых, а мы вместо этого хотим оправдать какого-то психа, убившего одного из них из-за тюка гнилой кожи. – Феггаттурис тяжело вздохнул и развел руками. – Не понимаю.
– Ты не прав, – с легкой укоризной обратился к альбиносу Упаннишшур. – Мы не хотим никого оправдывать, не разобравшись в том, что произошло. Но мы против того, чтобы огульно обвинять кого бы то ни было.
– Тебе мало трех свидетелей?
– Пока мы слышали только тебя.
– Что ж, расспроси других.
– Хорошая мысль, – согласился Упаннишшур. – С кого начнем?
Глава 10
Вперед вышел плотогон, чей плот первым причалил к Квадратному острову.
– Меня зовут Кумманнис.
Тот самый, что поначалу чуть было не впал в истерику. Сейчас он выглядел собранным, способным связно рассказать о тех событиях, свидетелем которых стал. Но по тому, как он то и дело быстро проводил ладонью по зачесанным назад волосам, как дергал себя за мочку уха или смахивал с ресницы несуществующую соринку, как дергались его плечи, когда по спине пробегала дрожь, было ясно, чего это ему стоило. Нервы плотогона были на пределе, и в любую минуту, по поводу или без, он мог сорваться.
Ему бы горячего хмеля выпить, подумал Раф.
Раф только подумал, а Отциваннур уже протянул Кумманнису чашку хмеля.
Плотогон залпом, в три больших глотка, осушил чашку, и Отциваннур вновь наполнил ее из чайника, что держал в руке.
– Спасибо, – с благодарностью кивнул плотогон.
– Да не за что, – улыбнулся Отциваннур и опустился на корточки перед человеком, приплывшим на одном плоту с Кумманнисом.
Имя его – Чхоппоттун. Это тот самый островитянин, которого Таурриммас сманил плыть вместе с ним за углем. Выглядел он немного лучше, чем когда только сошел на причал. Во всяком случае, он уже не пялился тупо в небо, а рассматривал собравшихся на причале сограждан. Вот только трудно сказать, узнавал ли он хоть кого-то из них.
Отциваннур протянул Чхоппоттуну чашку с хмелем.
Островитянин в недоумении уставился на Отциваннура.
– Пей, – Отциваннур поднес чашку к его губам. – Ты разве не хочешь пить?
Отциваннур наклонил чашку, и Чхоппоттун сделал глоток. Но тут же закашлялся, выплюнув все, что было во рту, и, обхватив руками живот, согнулся пополам, так что лоб уперся в колени.
– Эк тебя скрутило-то, – с сочувствием покачал головой Отциваннур.
– И не говори, – с хрипом выдавил из себя Чхоппоттун.
Что само по себе уже было обнадеживающим знаком. Если он еще и не до конца пришел в себя, то, по крайней мере, начал понимать, что с ним происходит.
Между тем Кумманнис продолжал свой рассказ.
– Меня многие знают – я не первый год доставляю на остров уголь, тростник и рыбу. Месяц назад, неподалеку от Затонов, я нашел огромный ком красных водорослей. Обычно, когда шторм выбрасывает красные водоросли на Мелководье, их тут же кто-то подбирает. Как уж ком, что я нашел, оказался у Затонов, не знаю. Собрав ком в сеть, я отправился в Тихую заводь, к плоскоглазым, которые охотно меняют красные водоросли на уголь. Зачем уж им эти водоросли… – Кумманнис развел руками.
– Ты не обращал внимание на то, что хижины плоскоглазых выкрашены в красный цвет? – спросил Феггаттурис.
