Уже на следующий день после прибытия на Ядовитую отмель пять плотов отправились на рыбную ловлю. Нужно было думать не только о завтрашнем дне, но и о том, что подавать на стол через неделю. К тому же Раф считал, что им нужно иметь стратегический запас продуктов на случай, если плоскоглазые решать блокировать Ядовитую отмель, перекрыв людям выход на чистую воду. Впервые за долгие годы, отправляясь на промысел, рыбаки брали с собой не только сети и переметы, но еще и оружие. На каждом плоту имелся хотя бы один лучник. Остальные были вооружены баграми, длинными ножами и дубинками вроде тех, что использовали плоскоглазые.
Два плота отправились за чистой водой. Чтобы не возиться с мелкой посудой, Отциваннур предложил собрать всю имевшуюся на плотах рыбью кожу и сшить большой кожаный мешок, который можно будет заполнить водой и волоком, по воде дотащить до Ядовитой отмели.
Мешок получился больше, чем ожидали. Так что, пришлось его не волоком тащить, а закрепить между двумя плотами. Но зато привезенной в нем воды при экономном расходовании могло хватить дней на семь, а то и восемь.
Ни рыбацкие плоты, ни те, что плавали за водой, а потом еще и за тростником, плоскоглазых не встретили.
К исходу недели Феггаттурис решил организовать экспедицию к месту прежней стоянки плотов.
– Кто знает, – говорил он, – может быть, прав был Упаннишшур? Что, если плоскоглазые оставили Квадратный остров в покое?
У Рафа на сей счет имелись большие сомнения, но спорить с Феггаттурисом он не стал. Он не надеялся, что кто-то из островитян остался в живых, но считал нужным удостовериться в этом, хотя бы для очистки совести.
Плыть с Феггаттурисом Раф отказался – у него и на острове было много дел. Как-то само собой сложилось, что, какие бы проблемы ни возникали у людей, все шли с ними к Рафу. Поначалу Раф чувствовал себя непривычно в роли лидера, но понемногу освоился, стал ко всем вопросам подходить конкретно, по-деловому. Глядя на него, Виираппан тихонько посмеивался в бороду – он даже и не предполагал, что у парня такие способности.
Феггаттурис отправился в плавание на трех плотах, как следует вооружив команду. Перед самым отплытием Отциваннур торжественно вручил ему горшок с воняющей тухлой рыбой смолянистой жидкостью, строго наказав, случись что, выставить горшок на крышу надстройки и поджечь. Дым, по словам Отциваннура, будет такой густой и черный, что его увидят на Ядовитой отмели, даже если плоты уплывут за три горизонта.
– Нам-то что с того, что вы этот дым увидите, – приняв вонючий горшок из рук Отциваннура, Феггаттурис поспешил от него избавиться, передав другому члену команды. – Все равно ведь помочь не сможете.
– А ты не только о себе думай, – строго осадил альбиноса Виираппан. – Что бы там с вами ни приключилось, вы нам знак подадите, что опасность близко. И рыбаки, что в море будут, ваш дым завидев, на отмель возвратиться успеют.
Экспедиция Феггаттуриса вернулась через три дня.
Как и следовало ожидать, на месте, где прежде находился Квадратный остров, они нашли только обгоревшие остовы восьми плотов, которые и привели с собой.
Они уже собирались ложиться на обратный курс, как кто-то вдруг приметил среди хлама, разогнанного ветром на сотни метров вокруг, лежащего на доске человека. Поначалу все решили, что человек мертвый, но, подплыв ближе, убедились, что он жив. Человек не звал на помощь, не плакал и не смеялся при виде приплывших за ним людей. Он лежал на спине и смотрел широко раскрытыми глазами в небо высоко над собой. Он как будто даже не понял, что его спасли. Или ему это было безразлично. Это был Горреммин, единственный выживший после резни на Квадратном острове, от которого теперь даже памяти не осталось.
На десятый день в окрестностях Ядовитой отмели рыбаки заприметили первых плоскоглазых.
– Ах ты, напасть сырая! – Услышав о плоскоглазых, Виираппан вцепился в бороду так, будто собирался ее вырвать. Всю разом. – Я надеялся, у нас будет больше времени!
– Для чего? – спросил Феггаттурис.
– Теперь это уже неважно! – махнул рукой Виираппан. – Будьте готовы! Ты и ты! – он указал пальцем на Феггаттуриса и Рафа. – Завтра вечером, в крайнем случае, послезавтра отплываем!
– Куда? – поинтересовался Раф.
– В Тихую заводь, – ответил старик.
– Зачем? – спросил Феггаттурис.
– Плоскоглазых резать, – коротко и конкретно ответил Виираппан.
– Тогда бы нам с собой Таурриммаса прихватить нужно, – рассудительно заметил альбинос.
– Хорошо, берем его, – согласился Виираппан.
– А можно и мне? – улыбнулся Отциваннур.
Улыбнулся так, что можно было не сомневаться, его-то Виираппан точно с собой возьмет.
– Тебе – нельзя, – сказал, как отрезал, старик.
– Почему? – обиделся Отциваннур.
– У тебя очень странная морская болезнь, – ответил за старика Феггаттурис. – Ты в самый неподходящий момент блевать начинаешь.
– Верно, – согласился с поставленным диагнозом Виираппан.
– Ну, и плывите, – совсем уж разобидевшись, отвернулся в сторону Отциваннур.
Подмигнув Феггаттурису с Рафом, Виираппан приобнял Отциваннура за плечи, отвел его за надстройку и долго там с ним о чем-то толковал.
То ли Отци сам понял, что в предстоящей экспедиции делать ему абсолютно нечего, то ли старик сумел убедить его в том, что кто-то должен остаться за главного, только после разговора с Виираппаном Отциваннур с энтузиазмом взялся помогать Рафу с Феггаттурисом собираться в дорогу. С таким энтузиазмом, что те не знали, куда от него деваться.
Собственно, и сборов-то особых не было, поскольку Виираппан объявил, что поплывут они на одном плоту. Выбор сразу пал на базовый плот Рафа, который был подготовлен и оснащен лучше любого другого. Это признавал даже Феггаттурис, так же имевший право гордиться своим плотом. Оставалось только загрузить на плот оружие, провиант и необходимое снаряжение.
– Лук освоил? – строго спросил Феггаттурис у таскавшего циновки Таурриммаса.
– А как же, – подобострастно улыбнулся тот.
Таурриммас все еще побаивался альбиноса. Теперь ведь, в отсутствии Упаннишшура, на него вообще никакой управы не было.
– Смотри у меня, – Феггаттурис оскалился и погрозил Таурриммасу пальцем. – Если хоть одна стрела мимо полетит…
– А куда мы плывем? – спросил Таурриммас.
– А тебе не все равно? – ответил ему вопросом Феггаттурис.
Поскольку и сам пока что имел весьма смутное представление о цели экспедиции.
Таурриммас покрепче обхватил циновки и побежал дальше.
С вечера до полуночи Раф следил за горизонтом. После полуночи его сменил Феггаттурис.
– Ничего? – спросил альбинос.
– Ничего, – ответил Раф, передавая ему бинокль.
