2
«А Севка не так уж плох со своими аналогиями, – подумал Мокашов. – Левкович – дельфин в океане института. Действительно, он авторитет, самый заметный на кафедре, учёный с мировым именем. Откуда у него этот бесплатный божий дар и не теряет ли он что-то у нас?
В истории дельфинов они всё дальше и глубже ныряли за пищей в море, и сухопутные ноги стали им не нужны. Они полностью эволюционировали в пользу морской стихии. Но в море свои заморочки. И в первую очередь, акулы.
Акулам, до того безраздельно царившим в океанах, был брошен вызов. Дельфины с их мягкими беззащитными телами стали их соперниками. Но как им это удалось? Дельфины лучше соображают. При стычке они прицельно бьют акул носом в жаберные щели, в глаза и в мягкое незащищенное брюхо, у них отлажена групповая оборона. И скоординированные действия приносят успех. Дельфинам требуется стая. Без стаи дельфинам не выжить. Но всё же в целом роковая ошибка – уход дельфинов в океан, как и Левковичу в океан нашего института. На суше быстрее умнели, и люди рекордно изменились.
Дельфинам стая нужна, как и Левковичу. Он не против стаи, и вся его история: найдётся ли место ему в ведущей стае, вернётся ли он в неё?
Левковичу тесно у нас. Ему суперстая требуется. Известно, что с умными умнеешь, а с глупыми вынужден глупеть. Должно быть, это так. Левковичу требуется окружение его же уровня. На кафедре он предельно одинок, вершина на нашей научной периферии, вдали от когорты. Ему бы жить в Гёттингене: «Пожалуйста, ваш кофе, герр профессор, разрешите поухаживать за вами…» Профессор из дома на улице Горького с магазином «Пионер».
– Севка, а что мне посоветуешь? В моём теперешнем положении сам черт теперь ногу сломит.
– А знаешь, почему черт с копытом? – отвечает Сева вопросом на вопрос.
И понеслось… В Севкиной голове уйма ненужных знаний, они мешают ему сосредоточиться. Он растекается и несчастен оттого, что всем разом увлечён и у него тысяча планов. Он растекается мыслью по древу.
– О копытах стоит написать монографию. О роли копыт.
– Так пиши.
– Там много неясного… Почему именно копыто у черта? Откуда? Из легенд, от козла отпущения, от языческого божества Бафомета? Да и языческого ли? Ведь Бафомет – латинизированный Мухаммед. В поклонении ему признавались тамплиеры под пытками. В языческой мифологии похожим покровителем природы был Пан. Словом, только начни, конца и края не видно. Разбираюсь пока.
Обычно с Севкой мы расходимся довольные. Для меня Севка – забавный человек. С Севкой не соскучишься. В глазах руководства Севка – определённо ноль, и мы ему сочувствуем.
– Севка, ты обязательно должен выступить.
– Ты думаешь?
– По делу выступить и остаться на виду. Иначе кто вспомнит тебя? Да и шефу нужна поддержка.
– Скажу честно, побаиваюсь.
– Но надо, Сева, надо. Тебе и ему.
– А ты что думаешь? – обращается Севка к Кириллу.
– Думаю, всенепременно.
– Тогда я подумаю…
Теперь Севка выступит. Обязательно. По-своему, он обязательный человек.
3
Прекрасному задуманному несложно оказаться ужасным.
Своё выступление Севка начал издалека и так к теме и не подошёл. Он, увлекшись, рассуждал о методе, который не имел отношения к диссертации, но показался интересным и модным, и с головой в него погрузился. Когда его попытались выправить и к теме подвести, он, раздражаясь, вообще пургу понёс. Протопопов смотрел на него с ужасом. Конечно, Севка ничего дурного не желал и не посмел бы встрять против Протопопова, но с выступлением его защита начала рушиться как снежный ком. Попытки выправить вопросами с места были неудачными.
О корреляции метода с диссертацией Севка заявил:
– О чём вы? Ваш вопрос по своей сути – бред сивой кобылы. Ни о какой корреляции не может идти речь.
На этом его выступление и закончилось. И хотя ещё вяло тянулось обсуждение, задавались обычные вопросы и были ответы, но появилось стойкое ощущение, что защита несётся под откос.
Глава 10
1
Из рядов поднялась ещё одна незнакомая Пальцеву фигура.
– Кто это?
Пётр Фёдорович Невмывако собрался выступить. Сначала он шевелил беззвучно губами:
– Не собирался я выступать…
Его перебили. Поднялся учёный секретарь, сказал:
– Простите, откуда вы? Для протокола следует назвать себя.
Невмывако назвался, откашлялся и повторил:
– Не собирался я выступать…
И в это раз ему не дали говорить. Председатель постучал по графину колпачком ручки и сказал:
– Прошу соблюдать тишину. Выступающих просим выходить.
– Я не собирался выступать, – в третий раз повторил Невмывако, – но я знаком с темой изложенной диссертации…
Когда Левкович пригласил его по старой памяти на защиту, Невмывако действительно не собирался выступать. Но понимал: если пригласили, то нужно сказать хотя бы пару слов. Он не знал, как это лучше сделать, давно не выступал и заранее начал волноваться. «Нужно поскорее выступить, – подумал он, – зато потом поспокойнее будет». В тему он не вникал, но понимал, что всех волнует актуальность проблемы. Для пользы диссертации он решил использовать известность и авторитет Главного Конструктора космонавтики, заявив, что задача возникла в Королёвском прославленном КБ…
– Это как? – закричали вдруг с места. – Выходит, докладывается заимствованное?
– Нет, – испугался Невмывако, – я говорю об актуальности задачи. Она возникла из насущных сегодняшних нужд военно-промышленного комплекса.
За последние дни Невмывако сдал, ходил с одышкой и, когда услышал о защите в институте, подумал: «А хорошо бы к ним на кафедру! В институте – тишина и порядок. Туда бы мне». Он вспоминал последние дни в Краснограде. Тогда чувствовал – не выдержит. Вынесут ногами вперёд. А на кафедре – тишь да благодать и академический отпуск чуть ли не в полгода. Кайф полный!
Невмывако говорил о вкладе. Слова его протискивались сквозь щель рта, словно неповоротливые садовые рыбы, которые, покинув его, медленно плыли по сторонам. Он и сам напоминал снулую рыбу, вытащенную из воды.
Мокашов завидовал тем, кто умеет говорить. Он многое бы отдал за это умение. Сколько раз в его жизни всё зависело от языка. Ум – хорошо, но с языком – ещё лучше. Он считал, что в каждом умеющем говорить скрыт талант. У Невмывако в этом смысле выходило от противного, невесть что, и об эффекте можно было только догадываться.
– Кто это? – спросил Пальцев.
– Невмывако. В своё время был замом Викторова.
– А… слышал. Дуб, говорят, порядочный.
2
