Затем мудрецы начали измерения. Один из них диктовал, и на длинной бумажной ленте рабочие муравьи прокусывали дырочки, составляя расчетную программу.
Художник и птица-секретарь стояли так близко, что видели детали этой перестроенной страны.
Внезапно один из мудрецов поднял голову и был поражен присутствием посторонних. Он строго взглянул на птицу-секретаря.
– Вот этот чужестранец, – пояснила птица-секретарь, – угрожает оторвать кусочек нашей земли.
Мудрец был поражён – Отчего? – в страхе спросил он.
– Мне обязательно нужно вернуться в обычный Мир, – вмешался Художник, – причём срочно и непременно. Тотчас.
– Вас кто-нибудь здесь обидел?
– Нет. Но я хочу на родину. Мне здесь ничто не нравится. Здесь нет дождей, снега, даже пылинок, пляшущих в Солнечном Луче, нет и самих лучей. Здесь нечего делать Художнику.
– Вы этим хотите сказать, что наша страна плоха?
– Для вас, видимо, нет. Но всем дорога родина. У вас нет даже настоящих гор.
– Гор? – мудрецы переглянулись.
– Я знаю, – сказал один из них. – Так называют очень высокие холмы. Мы их не строим потому, что не умеем рассчитывать их острых вершин.
– Но для чего их обязательно рассчитывать? – возразил Художник.
– У нас, ответили разом мудрецы – точная страна и всё рассчитано.
В этот момент Художник, сам того не замечая, достал из кармана кусочек рыжего пластилина – земли колдунов, который он где-то оторвал по дороге, желая что-нибудь слепить, и начал мять его в руках.
Все художники такие. Они вечно рисуют или лепят, иногда сами того не замечая. А этот так стосковался по работе, что ничего уже с собой поделать не мог. Он даже не помнил, как попал к нему в карман кусочек пластилина? В обычном ли Мире или здесь в Стране Насмешливых Колдунов?
Заметив это, мудрецы побледнели, замолчали и смотрели на Художника, вытаращив глаза. Первой опомнилась птица-секретарь.
– Несмотря на строгие предупреждения, вы нарушили закон нашей страны, – скрипучим голосом сказала она.
– Извините меня, – попросил Художник, – в Мире, у себя на родине я только этим и занимаюсь, рисую и леплю. И везде мне хочется рисовать и лепить. Но уважая законы вашей страны, прошу снисхождения.
– Ни о каком снисхождении, – заговорил, наконец, старший Мудрец, – не может быть и речи. Ведь судит у нас не судья, а Электронный Мозг. Он назубок знает все законы, каждую букву закона. Его нельзя упросить или разжалобить. Сейчас мы набьем на ленте вашу вину.
Мудрец диктовал, а муравьи прокусывали в ленте дырочки, которые и означали, что посетитель оторвал кусочек земли.
– Всё очень просто. Теперь мы введем вашу вину в машину и на этой ленте получим ответ. Тяните, птица-секретарь.
Птица-секретарь потянула клювом ленту из машины и прочитала, прищуря глаз, ответ:
– Смертная казнь.
– Сейчас проверим, – сказал старший Мудрец, – не было ли сбоя? Так, так. Всё верно и сбоя нет. Заводим ещё раз для надёжности. Да, получается смертная казнь. И обижаться не на кого. Машина ответила. Приходится вас казнить. Конечно, вы можете выбрать себе любую казнь, но я бы советовал совместить ужасное с полезным. У нас пока слабо изучены Черные дыры, что возникают в океане время от времени и потому вас отвезут в то самое место, где возникла новая Чёрная дыра. Сюда. – И он показал место на карте, где была дырка. – Туда вместе о вами отправим двух морских котиков из привлечённых. И когда вас потянет в бездонную Чёрную Дыру, прошу вас, пожалуйста, прокричите им ваши научные наблюдения. Поймите нас – мудрецов, учёных. Ведь из Дыры никто не возвращается, и для науки знания о ней – бесценны.
Котики оказались болтливыми и по дороге к Дыре несли всякий вздор.
– Замечу вам, – начинал один, – что смертная казнь – удивительная отсталость. В Пограничьи, например, даже самой смерти нет.
– Нет, – подхватывал другой котик, – да и обходится она у нас слишком дорого. При этом гибнет целый корабль…
Правда, корабль, на котором плыли теперь Художник и котики, не приходилось жалеть. Он был совсем допотопный, развалюха какая-то, он даже в спокойном море скрипел.
Постепенно море из тихого сделалось волнующимся. Волны росли.
– Подумать только, – кричал один котик другому, пытаясь перекричать свист ветра и шум волн. – чего только не приходится терпеть из-за дурновоспитанного иностранца, которому раз плюнуть на законы этой страны.
Море штормило. Грохот волн и завывания ветра заглушали слова. Волны стали огромными. Потемнело. Судно, не выдержав, затрещало и развалилось на куски. Котики прыгнули в воду и что было сил поплыли обратно, выбираясь из кипящей воды.
Художника понесло. Он только успел крикнуть:
– Несёт в Чёрную дыру.
Впереди виднелся огромный чёрный круг, дыра, в которую обрушивались волны, и всё пропадало в ней. Ничего не было видно из-за темноты. Художника тянуло, вертело, несло туда и сюда. Видно, и в Дыре были свои течения. Затем течения слились. Что-то лопнуло, и Дыра поглотила Художника.
Возвращение
Очнулся он посреди поляны, среди пушистой, высокой травы. Трава была удивительно мягкой и обыкновенной, а не голубой. Начинался рассвет. Небо с востока окрасилось в нежные утренние цвета. Художник видел, что вокруг него обычный, прекрасный и желанный Мир.
Что случилось с ним? Может, он уснул на этой поляне, а волшебная, кукольная Страна приснилась ему? Он, зажмурив глаза, представил себе пограничные холмы, королевский замок, башни Насмешливых Колдунов. Но постепенно кукольная страна затуманилась и исчезла. Может, чары закончились или высохли слёзы в глазах, мешавшие ему, потому что он понял, что никогда больше не увидит эту страну.
В нескольких шагах от него текла река и на берегу лежала байдарка. В ней были вещи и его часы, которые показывали и минуты и дни. По часам было видно, что минула лишь ночь.
Он сел в байдарку и поплыл по реке, надеясь доплыть до островерхого сказочного домика. Но сколько не плыл, домик не появлялся. Может, он показался вчера видением из Страны Грез, а утром грёзы закончились.
Он вернулся в город ровно через три дня, как и обещал. И едва успел. На центральной площади города уже урчали автобусы, в которых рассаживалась детвора.
– Где ты был, бородач? – спросил его Малыш и схватил за руку. – Бежим.
И они побежали. Под карнизом дома вытягивали тонкие шейки беспомощные птенцы. Увидев Малыша, они запищали и раскрыли желтые клювики.
– Я кормлю их с ветки. Посмотри, бородач. Ветка тонкая и выдержит лишь малыша. А сумеешь ты достать, встав на цыпочки?
Художник попробовал. Встал на цыпочки и дал птенцам корм. Он сунул хлебные крошки в открытые клювики, и птенцы благодарно защёлкали ему..
