– Вы о какой? – спросил Маэстро. – Которая в сборнике?
– Нет, что в «Механике».
– Вышла Борис Викторович.
Ему было приятно, что Борис Викторович вспомнил о статье. С нею он порядком помучился. Ничего не получалось. И ему немножечко было стыдно, что первой статьей он о себе как бы нагло заявил. Ему поверили, а он в кусты. Но теперь первая статья больше не волновала.
– Ну, я, собственно, и пришел, – сказал Викторов широким, удивительно приятным голосом. – А вам куда?
– А я давно прошёл, – отвечал Маэстро, сморщив лицо, и начал прощаться.
– Ну, что же, – поглядывал на него холодными серыми глазами Викторов. Я думаю, в этот раз будет совсем не трудно. Так что вашу поездку можно рассматривать, как дополнительный отпуск.
– А вы когда, Борис Викторович?
– Я скорее всего не буду в этот раз. А если буду, то перед самым пуском. Что-нибудь дня за два.
Они попрощались, но Викторов по обыкновению руки не подал.
Всё в этот вечер казалось полным значения. Конечно, не очень-то получилось с Викторовым. Он просто не оправдал его надежд. В отдел Викторова набирали по одному. И неизбежен отсев. Например, из-за отсутствия инициативы.
Часть третья
Глава 1
– Кто у вас за старшего? – подошел пилот к ожидающим.
– Я, а что? – поднимаясь спросил Вадим.
– Почему за? – возмутился Аркадий Взоров. – Вот наш командор.
В разговорах с незнакомыми людьми он всегда поначалу задирался. Но пилот не обратил на него внимания.
– Сколько у вас людей? – доставая список, спросил пилот;
– Четверо, – снова вмешался Взоров, – не считая старших научных сотрудников…
– Шесть, – перебил его Вадим, – одного возьмем на проходе.
– Командировочки попрошу, – сказал пилот и начал тщательно сверять со списком номера командировок. Окончив проверку, он сложил список, спрятал его в карман и коротко сказал: – Попрошу за мной, на посадку.
И они с некоторым запаздыванием двинулись за ним между гор чемоданов, сумок и тюков, готовящихся к отправке. Возле поворота в тоннель от группы отделился Маэстро.
– Только быстренько, – обернулся к нему Вадим. – Чтобы одна нога здесь…
Славка по-прежнему стоял у справочного столика. Девушка в форме ГВФ уже не сидела, а стояла, прислонившись спиной к табло. Форменная одежда не портила её фигуры.
– Отпустите его, – сказал Маэстро, подходя и обращая на себя внимание. Отпустите, – кивнул он на Славку, – иначе он опоздает.
– Да, кто его держит? – пожала плечами девушка. Она ответила так, точно лицо её и фигура давали ей фору в любой, даже в неизвестной наперёд игре. И даже если бы это была игра без правил, какой нередко представляется многим жизнь.
– Что? – стараясь понять по лицу, спросил Славка.
– На посадку через четвертый проход.
– Я догоню, – кивнул ему Славка. – Вот что вы наделали, девушка.
Но она и не взглянула на него. Она смотрела на Маэстро.
– Простите, – сказала она, смешавшись. – Отчего вы торопитесь? Сейчас наши девочки подойдут. У нас служебный буфет. Кофе попьём.
В конце четвертого прохода, у выхода, на краю летного поля стоял маленький красный автобус, похожий на те, в каких на фирму приезжали космонавты. Они приезжали в штатском, и это делало их непохожими и неприметными людьми. Они ходили по комнатам КБ, испытательному корпусу и цеху сборки, спрашивали, отвечали и были задействованы в общий работающий механизм. И только техников – молоденьких девушек по-человечески волновало их появление, и они договаривались друг с другом, чтобы предупредить, если космонавты появятся у них.
– Где он? – нетерпеливо спросил Вадим Маэстро.
– Одной ногой здесь, – ответил тот и полез в автобус.
– Зайцев, хуже нет тебя на свете, – по привычке пробормотал Вадим.
Пассажиры уже расселись по местам, вытащили газеты. Отправлявший помощник дежурного взглянул на часы. В это время появился Славка.
– Все, – наклонился Вадим к водителю.
Автобус мягко тронулся. Сквозь заднее стекло был виден удаляющийся помощник дежурного, водящий рукою в воздухе, точно он протирал стекло. Теперь со стороны здание аэропорта походило на блестящий, поваленный набок столбик. Неяркое солнце плавилось в его шлифованных гранях, сияло медным великолепием.
– Давай сюда, – сказал Маэстро с заднего сидения, и Славка через чемоданы и ноги полез к нему.
– Ну, что? – спросил Вадим. – Дозвонился? Но Славка только рукой махнул, и никто не стал переспрашивать его.
Самолет летел над тайгой. В салоне было холодно, дребезжали металлические скамейки. Все хохотали. Наконец Вадим сказал:
– Довольно о Юре.
– Нет, пожалуйста, – заторопился Взоров, – притчу.
– Притчу?
– Историю.
– Давай историю..
– Значит так, приехал Юра к Мстиславу Всеволодовичу со статьей. Академия Наук вся разволновалась. Еще бы. Прошел слух, что Юра решил задачу четырех тел, а это – нобелевская и памятники на каждом углу.
– Тела это кто? – спросил Чембарисов. – Он сам, жена и двое детей.
– Для Чембарисова тело – жена. Не мешай.
– Так и для трёх тел не решено.
– Спокойно, Чебарисов.
– Попал Юра сходу к ним на семинар. А там, как водится, пустили листы по рядам, где все расписываются. Так вот один академик из Сибирского филиала расписался рядом с Юрой, и их спутали. Причем академика прочили директором в этот институт, и в институте об этом слышали, но не знали в лицо. А Юра солидней выглядел. И дальше, как в бессмертной комедии «Ревизор», попёрли к нему, каждый доказывает, что не лыком шит. А их звезда – блондинка из Академии Наук тотчас без слов предложила Юре любовь.
– На что Юра им разъяснил, что задача двух тел решена Кеплером триста лет назад.
– Трепачи, – огрызнулся Маэстро, – всё было не так.
И когда утихли очередные раскаты хохота, кто-то сказал:
– Мужики, а напишем Мокашову письмо.
Вероятно, им был Славка. Он лучше всех понимал, что может значить для Мокашова посланное ото всех письмо. Но он понимал, что настаивать бесполезно. И если бы стали вспоминать: кому пришла идея? – не смогли бы вспомнить: кто же первым сказал о письме «да».
– Нет уж – ушки, – отозвался Аркадий Взоров и снисходительно посмотрел на других.
– Ничего, и тебя заставим, – сказал Славка, видимо, из противоречия. Отправим официальной почтой. Экземпляр в дело, экземпляр в адрес.
