Сергею стало вдруг грустно от той очевидной истины, что время его прошло. Конечно хорошо, что в свой юбилей он оказался на орбите, но сколько задуманного кануло в песок. «Бодливой корове бог рог не дал». В душе он считал, что для полного счастья необходимы музыка и математика – свободные импровизации на рояле и в совершенстве освоенный математический аппарат. Но жизнь прошла и главное не реализовано.
Нередко в голове его звучала собственная музыка. Ведь в жизни так и бывает: режиссёр из неудавшихся актёров, руководитель подготовки космонавтов – сам неудавшийся космонавт, а он всё вместе – неудавшийся пианист, композитор, учёный и неудавшийся космонавт, и мысли у него невесёлые… А виноват характер: завистливость и гордыня, обиды и правдоискательство. Удачливые – щедры. И вот ему – сорок лет, он на орбите и его некому поздравить, и связи нет, и не удачны попытки посигналить, и с этой целью нужно в открытый космос выходить.
Как много минуло. Прошли, прошли те славные времена, когда космонавт повсеместно считался фигурой мифической и многое жертвовалось ради него. Как-то были они в Атлантике на корабле сопровождения («Юрий Гагарин»: антенны-блюдца отличием от других кораблей), был шторм, скорость ветра – сорок метров в секунду, и из Центра получено указание выдать станции управляющую команду. Но попробуй выдай. Повернёшь антенны и тебя перевернёт. Но так нужно для космонавтов, для станции и выдали (правда, хватило ума, на полной мощности в зенит, не поворачивая антенн).
А вот теперь они летают, и никому до них совсем нет дела. Скоро продукты закончатся, и, как говорится, «финита ля комедия» – представление окончено, останется загасить свечу. Счастье тем, кто верит в загробную жизнь, а у него на этот счёт – собственная теория. Угасающий мозг в последний миг перебирает варианты, ищет: нет ли шанса уцелеть в предыдущем опыте? И в мозгу умирающего мелькают картины, прокручивается биографический «видеомагнитофон». Сам последний миг эмоционально настолько мощный, что по накалу страстей уравновешивает всю прежнюю жизнь, и тебе кажется, что ты живёшь, что существует другая, загробная жизнь, хотя принято считать, что есть физическое тело, оболочка и сгусток энергии – душа, которая отлетает в никуда, как в остывающем небе изломанные нити журавлей.
Здесь за панелями многое напихано. С инвентаризацией они прошлись только по верхам. Такова человеческая логика: не поднимается рука выбросить совершеннейший отработавший прибор, с которым у тебя столько связано, он столько дал и отнял и сконцентрировал в себе. Проще выбрасывать поэтапно. И это связано с возрастом. Молодые – более решительны и безжалостны, а кто постарше стараются отложить и сберечь. С этими мыслями Сергей выплыл из ПхО, но то, что он увидел: плакат, цветы – поразило его, и тут же Жан и Софи набросились на него, обнимая, целуя, душа.
Все, что было придумано в этот день, успешно осуществлялось. Когда демонстрировалось «самое, самое», Жан к удивлению Софи не повёл показывать свой биомир, а устроившись у иллюминатора, продемонстрировал динамику воздушных потоков… На земле нет изолированных материков, гигантская пылевая буря в районе Техаса подняла пыль (прямо по Фрэнку Бауму) выше облаков и смотрелась «оранжевой дорогой среди снегов» до самой Африки. Тут и там протягивались с материка на материк промышленные дымы. Затем Жан показал «авеню ураганов»: от мавританского выступа через карибский котёл на север, по Гольфстриму.
Софи поведала о миграции. Куда и зачем с благодатного юга летит множество птиц, и отчего отчаянно путешествуют и гибнут лемминги? Она рассуждала чисто теоретически и в жизни не видела леммингов. Подобно большинству женщин Софи панически боялась змей, мышей и прочих грызунов. Она вообще не переносила хруста, и мучилась даже если кто-то рядом грыз яблоко или сухарь. Из экзотических птиц она разве что близко встречала только розовых фламинго. Но все эти странные зверьки – лемминги и печальные отлетающие журавли были близки ей теперь своей тоской.
Она сама подобна леммингу, не способна выжить в тесноте и готова бежать неизвестно куда в поисках жизненного пространства. И опять «история с географией»: она показала следы Великой китайской стены, которая дополняла ныне существующую. Руины, отчетливо наблюдаемые, продолжались в восточной части и прибавляли к уже известной стене ещё тысячу километров. Этой частью стена отделяла некогда Китай от севера Кореи.
Сергей заметил, что Стена – единственное сооружение, видимое с Луны, и не зря обозвали Великой Стеной и протяжённое сгущение галактик. Его длина не менее пятисот миллионов световых лет, о которых даже помыслить трудно.
Софи с умением, свойственным учительнице, вновь вернулась к теме и показала загоны – «пустынный змей» рядом с Дамаском.
– Кстати, – пояснила она, – висячие сады были в Сирии, а не в Вавилоне. И ещё вопрос, где была пресловутая вавилонская башня?
– Здесь гнали джейранов одиннадцать тысяч лет тому назад. Нет, там, где видите вроде бы голова?
– Мне, например, это место напоминает воздушный змей или воздушный шар.
– В этих местах пустыни растительность появляется весной, потом она отступает к северу, и джейраны движутся следом. Нет, это вовсе не я открыла. Авиатор Риз, что совершал первые полёты Каир-Багдад. Он и назвал загоны «пустынным змеем».
– Я читал, что джейраны едят и сухие листья, смоченные росой, – заметил Жан.
– Так и есть, но для молока кормящим самкам нужны зеленые листья и стебли, и вот весной они – беременные движутся к северу, к краю пустынь, и, здесь, достигнув влажных районов, приносят потомство. Смотрите, у озера Ассад загоны – каменные стены и ямы.
– А когда их сделали?
– Ещё до того, как стали разводить овец и коз, где-то в седьмом тысячелетии до новой эры.
– Неужели всё так сохранилось?
– Пустыня. По пустынным дорогам перемещались когда-то потоки людей, и пустыня сохранила вытоптанное.
Не остался в долгу и Сергей. Махнув рукой, он продемонстрировал управление комплексом, вызывая всеобщий восторг и тем, как послушно ему поворачивалась станция и работали микродвигатели.
– На Земле всё иначе: ты можешь повернуться и так стоять. А здесь, поддерживая ориентацию, постоянно расходуешь энергию. Вот смотрите, я включаю попеременно реактивные двигатели с одной и противоположной стороны, и, как на катке, комплекс качается, поворачивается туда-сюда. Взгляните в визир. А теперь демонстрирую вам экзотическую ориентацию по солнечным пятнам. Кстати, знаете, сам Ньютон считал Солнце обитаемым, а астроном Гершель веком позже принимал пятна за просветы в облаках и считал, что через них солнечные жители любуются звёздами.
На визир надеваем: «защитные очки», экран-маску и загоняем пятна в прорези. Можно ориентироваться и по Луне, по её рогам. Посмотрите в «Пуму». Она увеличивает в пятнадцать раз. Хорошо видны солнечные пятна.
Душ и траты воды привели Сергея в отчаяние.
– Да, поймите, у нас немного воды.
– Нет, Сергей. «Говори нам о вещах приятных, и мы послушаем тебя», – так говорили иудеи Моисею, и об этом же просим мы.
