– Выходит, что среди нас находятся люди, служащие наместнику? – спросил у Килоса Аствир.
– Попробуй сам ответить на этот вопрос, – даже не посмотрев в сторону предводителя вольных, проронил Килос.
– Да что мы его слушаем? – негромко, но уверенно и веско произнес Туркан. – Мальчишку подослали специально, чтобы посеять между нами склоку. Если наместник и планирует что-то против нас, то только не военную операцию, – он хочет, чтобы мы сами перегрызли друг другу глотки.
– А тебе не кажется, уважаемый Туркан, что использовать для этой цели сына самого преподобного Сирха было бы неразумно? – задал вопрос Граис.
– О том, что парень сын Сирха, мы знаем только с его собственных слов, – заметил Касат.
– Для чего же ему нужно было называться сыном преподобного?
– Чтобы придать своим словам убедительность. Слуге, подающему вино, Сирх вряд ли стал бы рассказывать о разговоре с наместником.
– Я могу подтвердить то, что Килос действительно является сыном Сирха, – сказал Граис.
– Ты тоже ненадежный свидетель, – мрачно буркнул Туркан. – Кто поручится за то, что ты сам не служишь наместнику?
– В таком случае мне здесь, наверное, больше нечего делать, – спокойно произнес Граис, поднимаясь на ноги. – Какой вам смысл выслушивать мое мнение, если оно не заслуживает доверия.
– Останься! – Аствир вскочил на ноги одновременно с Граисом. – Туркан не хотел тебя обидеть. Его невольная грубость объясняется только присущей ему несдержанностью. Если ты пожелаешь, он принесет тебе свои извинения.
– Я сказал, что думал!..
– Заткнись, Туркан! – Не дав Туркану закончить фразу, Аствир стремительно развернулся в его сторону. Выбросив левую руку вперед, он направил указательный палец Туркану в грудь. – Если потребуется, ты будешь просить прощения на коленях!
– Да кто ты такой, чтобы указывать мне, Туркану из Дастамаха, что я должен делать? – Широко расставив ноги, Туркан положил ладонь на рукоятку сабли, готовясь бросить вызов обидчику.
– Я владею саблей, быть может, не так искусно, как ты, Туркан, но мне известно множество гораздо более простых и эффективных способов лишения человека жизни, – усмехнулся Аствир.
Туркан вздрогнул, когда его горла коснулась холодная сталь остро отточенного лезвия ножа.
– Не советую тебе двигаться, Туркан, – совершенно серьезно произнес Аствир. – Иначе мой телохранитель перережет тебе горло.
Туркан замер, боясь шевельнуть хотя бы пальцем. Кожей правой щеки он чувствовал горячее дыхание человека, находящегося у него за спиной.
– Он не посмеет, – сдавленно прохрипел Туркан. – Если он хотя бы тронет меня, его разорвут на куски.
– Он уже держит нож у твоего горла, Туркан, – снова усмехнулся Аствир. – И он не боится казни. Мои люди готовы умереть по одному моему слову. – Посмотрев на Граиса, Аствир добавил: – Таков их Путь к Поднебесному. Если ты не веришь мне, Туркан, что ж, попытайся вытащить саблю из ножен.
Рука Туркана судорожно сдавила рукоятку сабли.
– Прекрати этот спектакль, Аствир! – крикнул Малтук.
– Нет проблем, – разведя руки в стороны, заверил его Аствир. – Туркану всего лишь следует извиниться.
– Мне не требуются его извинения, – сказал Граис.
Аствир указал рукой на камень, и Граис снова сел на прежнее место.
Почувствовав, что лезвие ножа больше не щекочет ему кожу, Туркан резко обернулся. За спиной у него никого не было. Что-то злобно прошипев сквозь стиснутые зубы, Туркан потер ладонью занемевшую шею.
Кривая безобразная улыбка исчезла с лица Аствира. Он больше не смотрел в сторону Туркана, предоставив ему возможность в одиночестве бороться с бессильной злобой и строить планы ужасной в своей неотвратимости мести.
– Итак, – Аствир взглядом указал на Килоса, – что ты можешь сказать по поводу услышанного?
– Я хочу услышать ответ еще на один вопрос, – откликнулся Граис и снова обратился к Килосу: – Ответь мне, Килос, что заставило тебя отправиться на поиски вольных? Ты ведь знал, что подвергаешь свою жизнь опасности. И, насколько я понимаю, ты не являешься сторонником их движения.
– Я – йерит. И у меня, как и у всякого йерита, свой Путь к Поднебесному, – со сдержанной гордостью ответил Килос. – Одна жизнь ничего не стоит, когда есть возможность спасти тысячи других. Я решил предупредить вольных о готовящейся операции, поскольку знал, что отговорить наместника от задуманного мне не удастся.
– Неплохо сказано, – губы Аствира дернулись в улыбке, но что она должна была означать, догадаться было трудно.
– Килосу, как говорит он и сам, известно далеко не все из того, что обсуждали Сирх и наместник, – уверенно проговорил Граис, – но то, что он нам рассказал, – чистая правда. В этом у меня нет ни малейшего сомнения.
– Так, – Аствир задумчиво потер ладонью обезображенную шрамом щеку. – Значит, нужно готовиться к серьезной битве. Что скажете, командиры? – посмотрел он на стоящих чуть в стороне трех предводителей.
– Если наместник намерен уничтожить наши лагеря, значит, нам нужно объединить свои силы, – ответил Касат. – Вместе мы сможем дать бой имперским войскам.
– Ты так считаешь? – прищурившись, глянул на него Аствир.
– По крайней мере наши шансы на победу увеличатся в несколько раз, – нервно произнес Малтук. – По отдельности каждый отряд будет уничтожен в два счета.
– На нашей стороне знание местности и осведомленность о планах противника, – сказал Касат.
– А на стороне кахимцев – хорошее вооружение, отличная подготовка и дисциплина, – заметил Аствир. – То, чего нам как раз очень сильно недостает.
– Так что же ты предлагаешь? – спросил Малтук.
– Пока ничего, – покачал головой Аствир. – Я только констатирую факт, что в открытом бою против кахимцев мы обречены на поражение. Для того, чтобы победить, у нас недостаточно опыта и сил.
– Вы что, намерены обсуждать свои планы прямо здесь? – недовольно буркнул Туркан.
– А почему бы и нет? – с совершенно простецким видом Аствир развел руками. – Ты ведь уверен, что среди нас нет предателей. Не так ли, Туркан?
– Я отвечаю только за себя, – не глядя на Аствира, ответил Туркан.
– Послушайте, – обращаясь одновременно ко всем четверым предводителям отрядов, произнес Граис. – Вы подходите к решению проблемы не с той стороны. Подумайте о том, что даже если вам удастся одержать победу над теми отрядами шалеев, которые собирается послать против вас наместник, то это будет ваша первая и последняя победа. Если наместник не сможет справиться с проблемой собственными силами, в Йер будут переброшены регулярные войска империи, и это станет концом не только для вольных, но и для всей нашей страны. После подавления восстания тот, кто останется в живых, будет вспоминать нынешнюю жизнь, как неосуществимую мечту.
