– Просто земляне относятся к этому иначе. Ревнуют.
– Погоди. Ревность – это чувство собственности?
– Вроде того.
– И после этого кто-то будет утверждать, что земляне не дикари? – усмехнулся Талех. – Дикость и дремучее варварство – считать, что кто-то чья-то собственность. У нас каждый принадлежит себе и республике, а не другому джамрану.
– А как же запрет на разводы и наказание за измену в браке? – каверзно напомнила Женя.
– Это обусловлено генофизикой джамрану. Семья – генетически относительно устойчивая полноценная система воссоздающая саму себя.
– Кристалл, – осенило Женьку.
– Своего рода, – задумчиво кивнул Талех. Любое вмешательство извне разрушит её и скажется на генетическом здоровье потомства. ДНК-кристаллические связи образуются у супругов примерно спустя три фазы после завершения брачного ритуала. Тогда и снимают предохранитель. По истечении этого срока обмены на стороне считаются генетическим преступлением…
«И невозможно тайком изменить мужу, который запросто учует в тебе чужие гены».
– А власть капитана над экипажем?
– Мне принадлежит корабль. За команду я лишь отвечаю, а команда служит кораблю. Капитану клянутся в верности, а не в рабстве.
– Как хитро всё у вас устроено…
– Идём, – спохватился Талех. – Уже действительно поздно.
У двери Женькиной каюты, командор задержался, чтобы сказать:
– Боб подежурит здесь ночью. Всё равно гатраноидам хватает для сна двух часов в сутки.
– Значит, ты мне всё-таки не доверяешь?
Талех улыбнулся.
– У землян и джамрану понятие о доверии лежит в разных плоскостях.
Евгения невольно задумалась…
– Если ты о том, что доктор проберётся к тебе ночью, а ты его впустишь, или сама сбежишь к нему – нет, опасаться этого мне и в голову не приходило. Но ради твоего спокойствия, Ева… Боюсь, я не должен этого делать. Это не по-джамрански. Поэтому, пусть всё остаётся в секрете.
– Замётано, – пообещала Женя.
Он нежно чмокнул её в макушку и удалился…
Минут через пятнадцать в каюту заглянул Боб и протянул Еве бутылку старого джамранского вина.
– От хозяина Талехи, – широко улыбаясь, пояснил гатраноид. – Велел выпить столько, – и указал на мерный стаканчик приделанный к горлышку. – Остальное приберечь до… – Боббэрот набычился, демонстрируя напряженную работу мозга, – до… Случая.
– Какого случая? – уточнила Женька.
– Забыл, – огорчился гатраноид и снова напрягся. – До особого!
Евгения поняла, что больше из него ни слова не вытянуть и взяла бутылку.
– Спасибо ему и тебе.
Телохранитель переминался с ноги на ногу, вопросительно поглядывая на неё.
– Что-то ещё, Боб? Говори.
– Боб охраняет всю ночь… Хозяина приказал.
– И?
– Можно Бобу взять кубики?
Женя представила гатраноида с кубиками на посту и улыбнулась.
– Конечно, бери.
Довольный Боббэрот утопал к себе, вернулся с несколькими наборами Кооса и расположился у Женькиной каюты. А Женька с удовольствием проглотила «эликсир» от капитана и с чистой совестью улеглась спать… Этой ночью она спала как младенец и видела радужные сны… Всё-таки старые джамранские вина лучше всякого снотворного.
А наутро за иллюминаторами и экранами их встретил совершенно иной мир. Ночью Рэпсид Двидхад переместился к самой границе Зебры.
– Мы недалеко от пограничного скопления, – сообщил Борек, когда Женя поднялась на мостик, чтобы поблагодарить Талеха за отличный сон.
Капитан следил за показаниями приборов и давал указания:
– У нас в запасе несколько дней, чтобы настроить переводчики и выяснить о местных жителях как можно больше…
Полосатая галактика заполнила весь обзор… Белые кольца чередовались с чёрными… Вблизи она мало напоминала хоть какое-то животное, не то, что зебру.
С этого дня закипела работа. Связисты, лингвисты, медики, инженеры, учёные – все были заняты. Врачи и генетики готовили всевозможные вакцины и сыворотки. Офицер по связи настраивал и пробовал частоты, передавал сведения по внутренней сети корабля. Лингвисты – учёный-линдри и землянка загружали информацию и тестировали позитронные матрицы. Позже и Сандер к ним присоединился (всё-таки тоже лингвист, со степенью) ради собственного интереса.
Женя запустила психолингвистическую программу. Хотя данные были обрывочными и нечёткими, кое-что всё же удалось выяснить…
Многочисленные алактинцы по психическому складу и поведению во многом напоминали землян. В большинстве своём – энергичные и деловые, отважные авантюристы.
Сибилиане, в общей массе, – религиозные личности, постоянно взывающие к некоему Духу. Фаталисты, не просто верящие в судьбу, а создавшие из неё целый культ. Склонные к тихой, размеренной жизнь и пассивному созерцанию. Иногда предпочитали уединение. Простодушными они не были, скорее хитрыми, и понимали выгоду.
Карфаги – блестящие мыслители, логики и теоретики. Руководили самыми престижными университетами галактики. Отличались высоким интеллектом и признавали своим божеством мыслительный анализ, а раем почитали – бесконечную систему уравнений. Рациональные и рассудительные, но довольно воинственные.
Иногда звучали названия: Мёртвый космос, Белбрео, Гларк, Фломпус и разные цифры…
На второй день команду привили сывороткой перевода и кое-какие слова оказались до удивления понятными и знакомыми: ведьмы, предсказатели… Вампиры?!
«Ничего себе, – изумлялась Женька. – Насколько тесна вселенная. Те же мифы, легенды и сказки».
Увы, ни малейших упоминаний о дмерховенах не встречалось, как ни старался Гилех вычленить их из многоголосого эфира. Это беспокоило и настораживало дмерхов.
В одно прекрасное утро Женька явилась с докладом на мостик, в тот самый момент, когда связист внезапно поймал сигнал бедствия. Он повторялся беспрерывно на разных частотах…
– Видать, сильно бедствуют, – заметил штурман. – Приказывайте, капитан.
– Рассчитайте координаты и проложите курс.
– Так точно!.. Готово.
– Когда мы туда доберёмся?
– Через несколько часов.
– Запускайте телепортатор.
– Но-но! – возразил, обосновавшийся на мостике Гилех-Сингер-Шердан. – Не так часто.
– Кто-то в опасности, – заметил Талех. – Промедление может стоить им жизни.
– Чужакам? – лицо учённого исказилось гримасой Сингера. – У нас есть дела поважнее.
– Не имеет значения, – отрубил Талех. – А дела подождут. Вперёд!
