– Сейчас ты ещё прекраснее, нагарати, – прошептал Эшесс. – Но почему император выбрал тебя? Это так неожиданно.
– Отчего же? – она даже слегка обиделась. – Моя семья, мой род чрезвычайно знатный и древний. Мой нассар-нола префектор самого единорожденного С-Рэшшаша…
Эшесса передёрнуло, когда она назвала Великого Нагга по имени.
– Почему нет, Эшши? Хоть мне и жаль первого наследника, я счастлива, что стану донором для нового наггешши.
– Слишком легко согласилась, – ревниво заметил принц-заламин.
– Я не посмела отказать императору, – она слегка отстранилась и смущённо опустила глаза.
Тень от длиннющих ресниц упала на блестящие щёчки, а Шэгши призывно облизнула губы раздвоенным язычком. Эшесс почувствовал, как напряглись оба органа… Так блаженно, мучительно и невыносимо, что требовало немедленной разрядки – любовной пляски в горячих брызгах воды. Но Эшесс подавил желание полностью овладеть Шэгши и спросил, надеясь остудить пыл:
– Сколько у вас детёнышей?
– Ни одного, – ответила нагари, прерывисто дыша. – Зато более пятидесяти яиц. Великий Нагг обещал, что после нашего единения разбудит десяток, не дожидаясь Праздника Пробуждения.
– Щщедрое предлошшение, – Эшесс даже зашипел и засвистел от ревности, – дессяток от ссамого императора.
– Это честь для семьи, – улыбнулась она. – А когда родится наггеши-наследник, меня приблизят ко двору. Мы сможем всегда быть вместе!
– Если тебя не поглотят заботы о детях…
В ответ Шэгши недовольно прошипела:
– Заботы начнутсся у нассар-нола.
– И правда, – рассмеялся Эшесс. – А ты создана только для удовольствия, моя змейка.
Он сжал её крепче, но потом спохватился и отпрянул.
– Что с тобой? – удивилась она.
– Не стоит продолжать сегодня. Лучше завтра… А сегодня ты идёшь к императору.
Она вцепилась в него, обхватив хвостом и ногами.
– Не уходи!.. Эшшии! Великий Нагг и так получит гормон, его у меня в избытке… Я хочу быть только с тобой!
– Не говори так, пока не встретилась с наггом.
– И что? Хотя, я слышала, что это очень… впечатляюще. Я не против разнообразия и новых ощущений, но…
– Шэгши! – он ревниво притиснул её к себе. – Замолчи, искусительница… А то я тебя украду. Император останется ни с чем.
Нагари улыбнулась. Она знала, как раздразнить милого.
– Не спешши… С-Рэшашш – твой родитель, дитя императора. Ты обязан исполнять все его прихоти.
Гибкое жало возмущённо дёрнулось и взметнулось.
Шэгши поймала его и сдавила так, что на кончике заблестела капля жёлто-зелёного яда. Эшесс вскрикнул, не в силах противостоять напору змейки.
– Шэгшии… Пуссти.
– Нет! Я хочу тебя… Омовение длится до вечера… Совершим его вместе.
– Если император учует…
– Не учует, – жарко возразила она. – Я ошеломлю его раньше.
Она водила хвостом между ног заламина, заставляя набухать и дрожать не только жало…
– Моего гормона хватит и на сотню наггов… – пылко шептала она. – Моя главная сладость ты – драгоценный Эшши. Сопроводи меня в страну наслашшдения, подальше отссюда, – страстное шипение перешло в посвистывание. После этого Эшесс больше не мог противиться. И не хотел…
Вечер нагрянул роковой неизбежностью. Красноватый закат проникал в галереи, играя самоцветами на стенах и расцвечивая немыслимыми красками портреты императоров… Молчаливый и грустный иситар-сит провёл благоухающую аромаслами и нарядную Шэгши мимо императорской стражи. Холодно, отчуждённо, словно они и вовсе не были знакомы, и оставил её у покоев Великого Нагга. Шэгши порывисто обернулась, улыбнулась ему напоследок, дверь ненадолго отворилась, пропуская её и смыкаясь за ней. С этого момента туда никто не мог войти, до утра.
Вечер Эшесс провёл у адзифи-моа, завалившей его подарками и окружившей вниманием. Потом всю ночь принц-заламин метался по своим апартаментам. Жало он засунул под ремень, чтобы не пронзить ненароком кого-нибудь из рабов… Еле дождался утра, когда нагг-император призвал его к себе, засвидетельствовать пробуждение наггеша-наследника и проводить нагари-нагарати к нассар-нола…
Эшесс не шёл, а почти летел, не помня, как очутился в императорской спальне, и в нос ему ударил резкий запах крови и яда нагари. Дыхание едва не прервалось, когда он увидел её… Шэгши разметалась на подушках, уставившись незрячими глазами в потолок… Крови было так много, что она ещё не успела впитаться в простыни, и нагари плавала в ядовито-зелёной луже, а вместо сердец в груди у неё зияли дыры… Через них навсегда ушла жизнь. Принц застыл в ужасе и перевёл взгляд на императора. Тот брезгливо омывал в чаше с водой гибкое жало…
– За что? – хрипло спросил иситар-сит. – Чем она не угодила тебе, наггер-апа?
– Накануне священного таинства её отымел заламин, – безжалостно сказал С-Рэшаш.
– Как ты определил? – Эшессу казалось, что он бредит.
– Она не была девственна и не откликалась, как положено…
– Это могло оказаться случайностью. Иногда…
– Она буквально истекала его ядом…
У принца зашумело в ушах… Как Эшесс не осторожничал, как они не предохранялись, а скрыть не получилось. Жало самопроизвольно выделяло яд при возбуждении. Это было невыразимо приятно, и заламин часто терял контроль… Слишком мало времени прошло… Он переоценил её и себя, а она – недооценила императора. Эшесс едва не застонал от горя, но опомнился под пристальным взглядом нагга, и поспешно спросил, замирая от страха:
– Кто он?
– Пока неизвестно, – С-Рэшаш обтёр жало вышитым полотном и побрызгал фруктовой эссенцией. – Их никто не видел… Однажды я узнаю и распну изменника на городской стене, отрублю ему жало, а после утоплю в холодной воде, предварительно засыпав в глотку колотый лёд…
Эшесс вздрогнул.
– А что с наггеши?
– С ним всё хорошо. Я чувствую, как маленький нагг растёт во мне и скоро зашевелится.
С-Рэшаш выразительно коснулся живота. А Эшесс всеми сердцами возненавидел императора и захотел вонзить в него жало, но сдержался… Ради будущего наследника, который хранил в себе частичку Шэгши… А ещё больше заламин ненавидел себя.
Великий Нагг по-своему истолковал его замешательство.
– Я не смог остановиться, – пояснил он, опоясывая себя жалом. – Она была такой соблазнительной и сладкой. Я ощутил слишком поздно. И зачем отказываться от превосходных гормонов из-за неверности донора? Нагари совершила противоестественный акт и наказана смертью, но не в ущерб моим интересам… Можешь сейчас же приступать к обязанностям иситар-сита.
– Я позову префектора, – только и сумел выдавить из себя Эшесс. – Убрать тут… Выбросить кровать, сжечь труп.
