– Давно без дождей, – объяснил один из монахов низким приятным голосом.
Евгения удивилась, что он вообще с ней заговорил.
Главный Храм, сложенный из треугольных и прямоугольных блоков, неравномерно промазанных по швам белой глиной, вблизи напоминал беспорядочное нагромождение камней. Коричневые шероховатые плиты и белая лоснящаяся глина…
Путешественников пригласили в узкий неровный проход, который Женя приняла за щель между блоками. Они очутились в прохладном зале с множеством пылающих свечей, налепленных по выступам стен. Из-за этого внутри оказалось довольно светло. Свет проникал также в узкие отверстия, расположенные симметрично через каждые три метра. В углублениях по периметру переливалась вода, а рядом блестели металлические чаши…
– Добро пожаловать на атмол Вечности!
Навстречу Жене и Талеху вышел заламин-наггир. Монахи слаженно поклонились и моментально исчезли, юркнув во все отверстия.
– Я так счастлив, что вы согласились прийти, Талех-заги, – с улыбкой сказал заламин, переводя взгляд с джамрану на землянку и обратно.
– Ему до заги ещё половина третьего этапа и целый четвёртый, – возразила Женька.
Если уж блюсти формальности…
– А вы сегодня даже без вуали, лали? – насмешливо заметил Эшесс.
Что-то он чересчур радовался…
– Зачем мне вуаль? – фыркнула Женька. – Я же теперь не адзифа. И зовите меня Ева, кстати.
– Хорошо, Ева, если будущий заги позволит.
– Ей моё разрешение ни к чему, – заявил Талех, которому надоели обмены любезностями. – Начнём! Что я должен делать?
– А что вы задумали? – насторожилась Евгения.
– Провести священный ритуал яда и крови по древнему наггеварскому обычаю, – ответил Эшесс, – чтобы стать асше
[20]
– ближе, чем единокровные.
– В чём он состоит? – спросил командор.
– Идите сюда…
Они прошли за ним на середину зала, где на чёрном полу скрещивались геометрические узоры в виде красных и зелёных клиньев и ромбов. Женька только сейчас обратила внимание, глянув под ноги. Заламин-наггир поднял с пола две острые кривые сабли и протянул одну Талеху.
– Владеете клинком, заги?
– Более-менее, – скромно ответил капитан.
– Я видел тебя в деле и, полагаю, в искусстве боя мы равны… Так или иначе, но сперва поединок. Тот, кто одержит победу и ранит другого, жалит первым…
– Заламин-наггир, – задумчиво проговорил Талех. – Есть одна проблема. У меня нет жала. Генетически выращенный отросток – всего лишь имитация. Мой организм не выделяет яда.
Эшесс нахмурился.
– Это осложнит ритуал. Но мы вправе изменить правила. Однако между равными должен произойти равноценный асша-ат
[21]
, иначе ты станешь моим рабом…
Иситар-сит поразмыслил маленько.
– Предложи что-нибудь взамен, хотя бы условно.
Талех наморщил лоб.
– Генетический обмен, разве что.
– То есть?
– Обмен генами. В принципе, это исключено. Джамрану одного пола не обмениваются генами.
– Табу?
– Генофизика. Генокоды в этом случае отталкиваются как одноименно заряженные частицы.
– Но мы не совсем одного пола.
– Самец – он и в Африке самец, – вырвалось у Женьки, по ходу вникающей в разговор. – Особенно в Африке.
– Африка? – переспросил заламин. – Где это?
Евгения смутилась, а Талех странно посмотрел на неё и рассудил:
– В некоторых ситуациях, учитывая, что я не обычный джамрану, допускается ставить генетическую метку.
– Как?
– Увидишь. Это почти как ужалить. Особенно, если активировать гатракские гены.
«Ой, что-то будет!» – испугалась Женька.
– Согласен, – кивнул Эшесс, перекидывая клинок из левой руки в правую. – Если готов, начнём.
– Никаких поблажек, – ответил Талех, для пробы со свистом рассекая саблей воздух, и становясь на изготовку.
Женя попятилась.
– Лали, посидите пока в сторонке, – предложил заламин. – Вон там – на подушках.
И, пятясь, Женька вскоре о них споткнулась. Шлёпнулась сверху и вытянулась, напряжённая, как тетива лука.
Наггевар и джамрану скрестили клинки, немного покружили, переступая мелкими шажками. И разорвали круг, отпрянув друга от друга, и снова ринулись в атаку. Сталь звенела, проворно сплетаясь и расплетаясь. Вскоре стало казаться, что серьёзно бьётся лишь Талех, а Эшесс сражается шутя, играючи. Его движение слишком походили на танец. Хотя, перемещаясь по залу, оба двигались быстро, свободно и грациозно…
Женя вдруг заметила, что они практически одного роста, но заламин выглядел крупнее джамрану.
Они ненадолго прервались, скинули кафтаны и рубашки, обнажившись до пояса, и продолжили поединок. Так они ещё сильнее притягивали взор. Мускулистый, с рисунком на коже заламин, смотрелся экзотичнее и колоритнее худощавого, жилистого и бледнокожего джамрану. Однако в бою каждый из них выглядел по-своему привлекательно… И Женя невольно залюбовалась Талехом. В пламени свечей тело командора мерцало тем самым лёгким сиреневым оттенком, что однажды так очаровал её. А чёрный как смоль завиток, выбившийся из причёски, красиво взметнулся, когда Талех сделал очередной выпад…
Да где ещё такое увидишь?! Джамрану в схватке против заламина и вовсе не затем, чтобы убить.
Эшессу надоело играть. В этом поединке у него были явные преимущества. Это вскоре понял и джамрану. Но Талех не сдавался, и заламин победил его в честном бою, выбив из рук оружие, опрокинув на спину и приставив клинок к горлу… И не дав асше опомниться, полоснул кончиком сабли по раскрытой левой ладони…
Вскрикнула Женька, а Талех не проронил ни звука. Заламин-наггир с улыбкой смотрел, как рубиновая кровь джамрану стекает на пол.
– Багровая, – констатировал он, так глянув на Еву, что она резко вспотела.
Цвета крови Женька изучила досконально, несмотря на свою гемофобию. Кровь джамрану отличалась от человеческой. Бордовая, а не алая. Цвета рубина. Кровь у гатраков, словно лакрица. У шакренов, как горький шоколад. Зато у заламинов кровь была…
Эшесс протянул руку и помог Талеху подняться. Видимо, командор оправился от ран не настолько, чтобы участвовать в спаррингах. Однако пресловутая гордость джамрану мешала ему распространяться об этом или искать снисхождения. Он машинально сжал окровавленную руку в кулак, а заламин подал Талеху клинок рукоятью вперёд и тоже подставил ладонь. Командор принял саблю, отступил на шаг и полоснул Эшесса по руке. После этого бывшие противники соединили ладони, сплели пальцы и опустились на колени. Рубиновая кровь смешалась с изумрудно-зелёной, закапала на пол невозможным цветовым сочетанием, растекаясь по выемкам в полу и ложбинкам узора…
