– Отныне и навеки, асше, – проговорил Эшесс. – Атмолат!
И внезапно ужалил Талеха в плечо. Джамрану поморщился.
– Это должно быть больно, – улыбнулся заламин-наггир, медленно впрыскивая яд, – чтобы прочувствовать.
Женя стиснула край платья, но ответная улыбка командора заставила её успокоиться. Она и так сидела как на иголках, теперь на голом полу, поскольку от ёрзанья подушки разлетелись в разные стороны.
Эшесс извлёк остриё.
– Твоя очередь.
Талех выпустил хлыст, сантиметров на тридцать, и стеганул заламина по плечу. Полоса от хлыста сразу окрасилась зелёной кровью. Женя вздрогнула.
– Отныне и навеки, асше, – повторил Талех. – Атмолат.
Рубец вспыхнул и запенился, словно ожёг от кислоты. Эшесс не сдержался и зашипел сквозь стиснутые губы. Но боль вскоре утихла, и рана запеклась тёмно-зелёной коркой.
– Генетическая метка, – объяснил Талех. – Останется шрам. Я перенаправил заряды клеток и вместо того, чтобы оттолкнуться, они вступили в реакцию, – губы джамрану тронула коварная улыбка. – Это больно.
А Женьке как всегда оставалось только хлопать глазами.
– Боль – пустяки, – ответил заламин-наггир. – Теперь мы – асше.
Они расцепили руки и сложили клинки. Эшесс зачерпнул воды серебряной чашей для омовения и бросил туда щепотку какого-то порошка.
– Этот целебные травы, – пояснил он.
Новоиспечённые асше погрузили туда ладони. Промыли и облили этой водой друг друга.
– Что теперь? – спросил Талех, как-то слишком уверенно и спокойно.
Тут у Жени зародилось подозрение, что он заблаговременно изучил этот ритуал, выудив сведения из наггеварских источников, и попросту изображал неведенье. Вполне в стиле джамрану. Но Эшесс-то не в курсе.
– Первый шаг, как доказательство нашего родства, безграничной преданности и доверия – поделиться сокровенной тайной друг с другом. В нашем случае, сойдёт и ценная информация.
– Информация у меня наготове, – кивнул Талех. – В шаттле лежит планшет, где находятся записи о прошлом наггеваров. Это важное открытие, сделанное нашими учёными.
– Надеюсь, моя тайна равноценна твоей, – ответил заламин. – Можешь делать с ней всё, что захочешь.
– Тогда пошли.
Талех подобрал и надел рубашку. Эшесс улыбнулся и покачал головой.
– Ритуал пока не закончен.
– Разве? – нахмурился джамрану, а заламин выразительно посмотрел на Женю.
Она уже встала с пола, сгребла подушки, но всё ещё не отваживалась подойти. А теперь и этот взгляд.
– В чём дело? – поинтересовался Талех.
– Твоя лали всё видела, а значит, тоже принимала участие в ритуале.
– Постой! – возразил командор. – Ты ведь сам посоветовал взять её с собой, чтобы наша связь распространилась на всех, кто мне дорог.
– Конечно, – подтвердил заламин. – И не буду лгать своему асше. Я жизнь отдам за тебя, за неё и за твоих потомков… Но, она наблюдала таинство не просто так. Асше-лали – завершит ритуала, когда я скреплю его, благословив ваше потомство по праву иситар-сита.
– У нас ещё нет потомства, – заметил Талех.
– Значит, будет, – заявил Эшесс.
Женя ушам не верила. Даже подошла ближе.
Талех попался?! Или, нет, не так. Попались оба! Вот так заламин-наггир…
– Талех-заги, Ева-лали, – серьёзно произнёс Эшесс. – У вас больше нет причин не доверять мне. Я неразрывно связан с вами узами, и не причиню вреда, но ритуал положено завершить. Иначе, он не распространится на потомков.
– А если не будет никаких потомков? – воспротивилась Женя, избегая при этом смотреть на Талеха. – Мы разных видов.
Заламин улыбнулся.
– Обязательно будут, с моего благословения.
– Меня нельзя жалить, – запротестовала Евгения, помня о геномометре.
– Я и не собираюсь.
Женьку эта дилемма здорово напрягала, бесила, смущала и провоцировала. Она всё-таки решилась взглянуть на Талеха. Он перехватил её взгляд, будто бы только того и ждал. Затем обратился к заламину:
– Пусть ритуал остаётся незавершённым, но я не стану её ни к чему принуждать.
– Зря, – вздохнул Эшесс. – Это не страшно и совсем не больно. Довольно необычно и немного щекотно.
Конечно же, он сказал это для неё. И эти слова решили всё. Боли Женька боялась даже больше, чем стыда, позора и щекотки. То есть, позора она вообще не боялась, ведь её репутацию уже ничем не испортишь. Да и наплевать на репутацию, когда так мучило любопытство, напрочь нейтрализуя всякий стыд и страх перед щекоткой…
– Согласна, – заявила она. – Если это действительно не больно и не вредно.
Джамрану вскинул брови, а заламин улыбнулся.
– Я клянусь.
– Ты уверена, что хочешь этого? – уточнил Талех. – Не стоит…
– Абсолютно, – перебила его Женя. – Это же не обмен.
– Как знаешь.
«Это же ради общей пользы», – убедила она себя, а вслух спросила:
– Что дальше, заламин-наггир?
– Эшесс, – поправил он. – Идёмте, лали… Асше Талех, подожди здесь. Тебе нельзя присутствовать, иначе таинство нарушится. Потом всё узнаешь.
– Хорошо, – невозмутимо ответил джамрану.
А Женя вдруг испугалось. Но идти на попятный и не думала, из вредности, а отнюдь не из чувства долга.
Заламин-наггир вывел её в сад. А точнее, в безлюдный крошечный дворик, со всех сторон укрытый вьющимися зарослями. Под плетёным навесом стояла скамейка.
– Тебе лучше присесть, лали.
Она села, вернее, растерянно плюхнулась на скамейку. Он встал напротив, так, что, слегка запрокинув голову, она могла созерцать его торс, покрытый зеленоватым узором. Мягко фосфоресцирующий капиллярный рисунок казался причудливой татуировкой, змеящейся по рельефу мышц. Невольно захотелось коснуться…
– А теперь что? – спросила она, невероятно смущаясь, но с напускной бравадой в голосе. – Что я должна делать?
– Ты ничего не должна делать, лали, – улыбнулся Эшесс, опускаясь перед ней на колени. – Предоставь это мне.
Женя запаниковала.
– Не бойся, лали, – успокаивающе произнёс заламин, – и не дрожи. Яд заламина полезен и стимулирует зачатие. А ваших детей я стану защищать как собственных, всегда и везде.
– Я не боюсь, – ответила она и внезапно поняла, что это правда.
– Теперь смотри мне в глаза, только в глаза, и не отводи взгляда, что бы ни случилось, – велел он, кладя руки на скамейку по бокам от неё и направляя трепещущее жало. – Просто доверься…
