Ним оторвала от своих губ ладонь Рокена.
– Талех?! Он – выродок! Как гатрак…
– Я бы не называл капитана гатраком, – предостерёг Рокен.
– Много ты знаешь! – закричала Ним, вырываясь от него, и отчаянно зарыдала. – Хочу, чтоб они сгинули! Все! Гатраки убили моих родителей…
Рокен прижал девушку к груди, поглаживая её по голове. Плечи Нимрадилль затряслись.
– Не плачь, девочка, – проговорил он и глухо добавил:
– Всю мою семью истребили гатраки… Но Агрэгота среди них не было.
– Точно! – подхватила Женька. – Ему всего-то восемь лет от роду.
– Нео с террористами гораздо хуже. Уж я-то знаю, о чём говорю. Нужно быть выше этого…
Женя недоверчиво покосилась на Рокена. Какие возвышенные речи! Ну-ну…
Парень отстранил Ним и буднично заявил:
– А теперь, небольшая геномная инъекция. Ты же не хочешь остаться такой навсегда или стать ещё страшнее.
Она затрясла головой. Рокен уколол её в шею.
– Придётся немного потерпеть. Обратный процесс довольно болезненный… А я не захватил обезболивающего.
– Здесь есть, – напомнила Женька.
Рокен сделал большие глаза и замотал головой за спиной Ним.
«Что же этот паршивец задумал?»
– Инъекция ненадолго, – авторитетно продолжал Рокен. – Приступы будут случаться всё чаще, пока геном руннэ не распадётся окончательно.
– Неужто нет постоянного средства? – нахмурилась Ним.
Рокен сжал губы и покачал головой.
– Медикаментозное лечение не поможет. Искусственный генотип тоже. Но… Средство есть…
– Какое?
– Тебе оно не понравится. Ты ведь не согласишься. Я уверен…
– А вдруг? – прошептала девушка, опустив голову, и Рокен принялся делать Женьке знаки руками и бровями.
– Наверное, всё же надо сходить за обезболивающим. Сыворотка начинает действовать…
«И что же он подмешал в эту сыворотку? Хитрюга!»
Женя глянула на часы. Десять минут истекли, коленка больше не болела. Евгения осторожно спустила ноги на пол, натянула сапог… Наступила…
– Найду Владислава или Миритина.
Рокен кивнул ей и накинул голографическую завесу, едва она отошла…
Женя вскоре наткнулась на Аманду с лотком, которая боялась зайти в бокс к Миритину, потому что там сидел Агрэгот. Евгения недолго думая попросила у неё обезболивающее. Аманда сперва отшатнулась, но потом дала ей капсулу для инъектора и таблетки. Женя прокралась обратно к голозавесе и чуть приподняла…
Кто бы мог подумать!?
Рокен с упоением целовал Нимрадилль, а она цеплялась за него, как утопающий за спасательный круг. Закрыв глаза и самозабвенно постанывая. Не замечая ничего вокруг… Женя положила лекарства на столик-тумбочку и тихонечко удалилась, посмеиваясь про себя…
Вечером капитан выстроил экипаж на обзорной палубе. Всех, кроме дежурных по мостику, Боббэрота, пассажиров и устроил крупномасштабные разборки. Чтоб никому неповадно было. Конечно, присутствовал и Агрэгот.
Десять провинившихся стояли пред строем, вытянув руки по швам и виновато опустив головы. В основном – доблестный десант, старлетты и офицеры мостика.
– Ваше поведение недостойно, – сообщил наконец Талех, вдоволь помучив их затяжной паузой. – Надеюсь, вы понимаете, что будь это пьяная драка в кабаке, вас не подвергли бы суровому наказанию. Отделались бы нарядами. Но вы накинулись на старшего помощника, и ваше незнание вас не оправдывает. Вы злонамеренно напали на союзника, а это – худшая из провинностей. Набросились скопом, как школьники, норовящие устроить тёмную. Вы – опозорили честь мундира! Офицеры!.. И чтобы этого впредь не повторялось, все будут примерно наказаны. Меня не интересуют мотивы вашего проступка. Я хочу знать, кто зачинщик.
Офицеры и прочие молчали, упрямо стиснув зубы.
– Ну?! Что-то не слышу признаний. Отказываетесь говорить?
Молчание…
Талех прогулялся вдоль строя.
– Языки проглотили? Я не требую предать товарищей, но, как ваш капитан, не потерплю неповиновения и бунта. Пусть зачинщик сам признается, сделав шаг вперёд. Я жду. Считаю до трёх. Иначе…
Виновные с опаской поглядывали на капитана, но не спешили признаваться. Будто чего-то ждали.
Талех понял и усмехнулся:
– Нет, я не собираюсь терзать себе мозги телепатическими генами. Просто все понесут одинаковое наказание, независимо от вины. Публично.
После этих слов вперёд шагнул офицер по тактике. За ним, поколебавшись, выступила Ним. Затем из строя вышел землянин – десантник.
– Прекрасно, – улыбнулся капитан. – Я доволен, раз в моей команде одни смельчаки. Похвально, что вы стоите друг за друга горой и не допустите, чтобы из-за вас пострадали невиновные. Это и есть благородство… Теперь напоминаю, что старпом Агрэгот тоже часть нашей команды. С этой минуты вы признаете его власть. Несогласных придётся высадить на Последнем рубеже. Есть возражения?
Все знали, что это не пустые угрозы. Даже Агрэгот привыкший к гатракской дисциплине и суровой выучке был слегка ошарашен. А Женьке совершенно не хотелось так провиниться. Ведь Талех не посмотрит на будущее супружество. Капитан не шутил, и все это понимали, словно информация передавалась… Генетически!.. Несогласных не выявилось.
«Вот как это работает, – мрачно думала Женя. – Кольцо, браслеты. Связь с командой и кораблём – не пустые слова».
– Что ж, – заключил капитан и обратился к зачинщикам. – Вы – трое разжалованы в рядовые не пять дней. Снимайте нашивки.
Подозвал шефа по безопасности.
– Зачинщиков – в изолятор, по очереди. Стандартная процедура. Скоро туда придёт офицер по этике.
Евгения с трудом поверила в услышанное.
– Остальные – гауптвахта, на трое суток. Возможно, у кого-то есть ссадины, синяки и вывихнутые челюсти, – в словах капитана прозвучала ирония. – Сейчас к вам придёт доктор и осмотрит. Построение закончено. Все увольнительные теперь отменяются. Свободны!..
Команду постигло жестокое разочарование, но приказ, есть приказ.
А вот Ним абсолютно никак не реагировала. Она стояла с отрешённым видом и улыбалась чему-то своему… Словно ничего её не волновало. Кое-что ещё насторожило Женю. Когда офицер по тактике проходил мимо капитана, тот остановил его и сказал:
– Я знаю, Ромерик, ты этого не делал. Не следовало выгораживать настоящую виновницу. Именно за это тебя и стоит проучить.
– Так точно.
Евгения жутко расстроилась и поскорее улизнула, не желая встречаться с Талехом. По дороге к каютам её нагнал Рокен. Некоторое время, они шли молча. Потом Рокен проговорил:
