— Узнаешь? — спросил он.
— Да, это та кукла, которую я сшила для тебя. Хорошо получилось?
Большинство заказов у Салеха были связаны с куклами под названием «Вольт». Их уже давно изготовляла для отца его дочь. В этом она достигла немалых успехов. Иногда куклу нужно было слепить из глины, земли или воска так, чтобы она внешне напоминала человека, для которого она изготовлялась по заказу, и у Захры это отлично получалось. Но в последнем заказе кукла была сделана без особых точностей, это была обычная трапьяная кукла. Отец с ней возился, словно заправский шеф-повар с рыбой, разделывая ее. Она внимательно наблюдала за работой отца. Салех раскрыл рот куклы и всунул в него кусочек мяса, отрезанного от общего куска, затем он взял цыганскую иглу, продел нить и попросил дочь зашить рот кукле. Захра довольная, что ей доверили это занятие, принялась искусно работать иглой.
— Пап, а зачем я зашиваю кусочек мяса внутри куклы? — с любопытством, ласкающим ее сознание, спросила Захра.
— Это нужно для заказа, — коротко пояснил отец, освобождая стол от ненужных предметов и подготавливая его для выполнения другого задания, который он получил сегодня утром.
— Ну, пап? — настаивала дочь.
— Ладно, все равно тебе рано или поздно, это надо будет знать. Эта кукла — свидетель.
— Что за свидетель? — недоумевая спросила Захра.
— Через неделю в одном городе будет суд, и там пригласят, для дачи показаний, свидетеля.
— Понятно, но зачем ему в рот, то есть кукле, ты положил кусочек мяса, а я зашиваю этот рот?
— Если это сделать, то свидетель не сможет дать в суде показания. Он будет нем, как рыба.
— Теперь понятно, а тот кусочек мяса — это язык этого свидетеля? — догодалась Захра.
— Ты права, это его язык, и он будет находиться за зубами, — пояснил Салех.
Салех положил на стол несколько глиняных баночек с горькой полынью, пачули и порошком красного сандалового дерева.
— А это, что ты делаешь? — Захра дошила рот кукле, проверила, чтобы оба края рта плотно прилегали друг к другу, положила куклу на стол, и с интересом стала наблюдать за отцом.
— Это горькая полынь — растение Марса, оно удачно подходит к растениям Венеры — для хорошего эффекта, — пояснил отец.
— А для чего этот порошок?
— От злых духов, кроме того, он может приносить удачу.
— Удачу?
— Пачули — это растение Венеры. Сегодня среда?
— Да, среда, — ответила дочь.
— Тогда вот тебе веточки, пойди на улицу и сожги их, пепел принеси вот в этом сосуде.
Он дал Захре небольшой глиняный сосуд и ветки пачули. Она трепетно приняла их, вышла на улицу, сожгла ветки, а пепел старательно сгребла в сосуд, затем вернулась обратно. Ей безумно нравилась вся эта процедура, она чувствовала себя частью магии, она была довольна, что может прикоснуться к таинству. Иногда ей казалось, что боги видят и знают ее.
— Пап, а почему надо сжечь именно в среду?
Отец принял сосуд из рук дочери.
— Такова традиция обряда, — не вдаваясь в подробности, ответил Салех. Он, молча, стал тереть порошок, смешивая его с другими ингредиентами.
— И что получится? Это защитит людей?
— Наш порошок поможет привлечь новые деловые предложения.
— А как его использовать?
— Надо лишь развеять, разбросать его в помещении, например, в магазине, в офисе.
Девушка заглянула в баночку с красным сандаловым деревом.
— А это для чего помогает?
— Сандаловое дерево, оно дает финансовую гармонию, — ответил Салех.
Вечером, когда солнце спряталось за горизонт, освещая лишь тучи, окрашивая их в оранжевый цвет, отец и дочь сидели во дворе, перед соломенным домиком и вкушали ароматный чай, приготовленный из веток фруктового дерева. Отец рассказывал дочери историю и некоторые тонкости ритуалов магии вуду, а дочь подобно лучшему ученику, вникала в азы древней магии. Раз в два года отец покидал обжитое место, и отправлялся с дочерью на запад Африки, где совершенствовал свое мастерство на съездах магов. Он лично знал многих известных мастеров вуду, и каждый год старался у них перенять сложную науку. Захра была единственной дочерью и родным существом Салеха, мать ее умерла от болезни много лет назад, когда Захра была маленькой. Он невольно обучал ее, хотя в глубине души хотел бы ее уберечь от этих знаний.
Ранним утром, когда жители селения спали, кто-то постучался в стену дома. Захра вскочила на ноги, еще сонная, она сидела и молча смотрела на дверь. Отец поднялся раньше дочери, вышел и с кем-то говорил на улице, потом он вошел в дом. Захра зажгла свечу и желтое пламя осветило отягощенное лицо отца.
— Там двое молодых людей, с автоматами, — сказал встревоженным голосом Салех.
— Что им нужно? — спросила Захра, не чувствуя волнения, она только не могла понять, почему так поздно их потревожили.
— Они просят нас приехать в город, — пояснил отец.
— Но почему ночью?
— Уже утро … — он замялся, но потом продолжил, — не знаю, они не объясняют. Говорят, что долго добирались, в дороге сломалась их машина.
— Хорошо, я готова, — вскочив на ноги и проворно застелив постель одним взмахом, ответила Захра.
Салех узнал, что людей с автоматами лучше ни о чем не спрашивать, они сами все скажут, когда придет время. Двое молодых мужчин наперевес с автоматами ждали их на улице, автомобиля не было видно. Салех о чем-то вспомнил, он сказал, что кое-что возьмет с собой. Вскоре он вышел из дома с сумкой на плече.
— Это необходимые предметы, — пояснил он.
Мужчины с автоматами были вежливы, но казались угрюмыми. Почти молча они дошли до окраины селения. Косые лучи восходящего солнца отбрасывали тени деревьев, делая их длинными и узкими. Когда тени сократились, а желтый диск выплыл из-за горизонта наполовину, Салех и Захра уже стояли перед двумя автомобилями, в которых находились восемь мужчин: все молодые, с автоматами, одетые в военную форму. Это не были солдаты армии Судана, так как на них не было никаких нашивок или опознавательных знаков отличия. Машины были вместительными, на подобии старых джипов с открытым верхом, их можно было приписать к военным машинам — для перевозок, если бы не их простой вид, номера машин отсутствовали.
Один из молодых мужчин, в белых широких брюках до колен и футболке без рукавов, спрыгнул с джипа и подошел к Салеху и Захре, скромно стоящих перед вооруженными людьми.
— Вы поедете с нами, — в приказном тоне заявил он.
— Но зачем мы вам? — спросил Салех, в сердце которго уже закралось опасение.
— Вас ведь зовут Салех? — спросил мужчина.
— Да, все верно, — согласился Салех. — Так меня зовут. Но вы кто, и что вам надо?
