И что любопытно, буквально с того дня, как влюбилась я в него, изменилось, наверное, что-то во мне. Раньше не могла я похвастать, что особым успехом пользуюсь у парней, а тут как прорвало. Даже самый красивый мальчишка из нашего класса, за которым все наши девчонки бегали, встретив меня через два года на улице, провожать вызвался и о свидании попросил. Бывали времена, когда сразу двое парней ухаживали за мной, цветы дарили, утром на работу провожали, после работы встречали. Один стихи мне писал, каждое утро в почтовый ящик бросал. Смешно сказать, но со мной нередко и больные заигрывали. И молодые, и немолодые. Лежит под капельницей, в чем только душа держится, а туда же – комплименты расточает. Словно магнит какой-то во мне вдруг появился, диву давалась. А я девушкой строгой была, никому ничего не позволяла. Для меня тогда просто поцеловаться с кем-нибудь целым событием было, хотя уже до девятнадцати лет дожила. К тому же ни у кого из них перспектив не просматривалось – сердце мое занято было, для остальных пустовало.
Но это недолго длилось, потому что появился в моей жизни Рустам. Он меня в трамвае увидел, подошел, по-хозяйски за руку взял, познакомиться предложил. Я руку вырвала и к выходу заторопилась, благо к остановке подъезжали. Не к моей, но очень уж перепугалась я. Здоровенный он был и на монгола похож – такой, знаете, скуластый, глаза чуть раскосые и до того черные, что зрачков не различить. Как посмотрел он на меня этими узкими омутами, сердце в пятки ушло. А он выпрыгивает за мной, не отстает. Вижу я, что не отбиться мне, а как избавиться от него, ума не приложу, хоть в милицию беги. Говорю ему:
– Что вам от меня нужно?
Он улыбается:
– Разве не ясно? Понравилась ты мне, встречаться с тобой хочу.
Я ему плету, что ничего у него не получится, потому что есть у меня парень, и мы собираемся пожениться. А он мне отвечает, что никакой женитьбы не будет – если и выйду я замуж, то за него. Меня от такой наглости затрясло всю, сказала ему, что, если не отстанет от меня, позову на помощь милицию.
– Зови, – зубы скалит, – хоть милицию, хоть полицию, хоть черта лысого, все равно тебе от меня никуда не деться. Я. – говорит, – может, всю жизнь тебя искал, неужели теперь, когда встретил, отпущу?
Чувствую я, все очень серьезно, и трезвый он, на психа тоже будто бы не похож, решила с другой стороны зайти. Сказала ему, что одного его желания мало, надо еще, чтобы он мне тоже понравился, а в этом смысле надеяться ему не на что, насильно, как говорится, мил не будешь. Тем более после такого знакомства. А он мне на это: не зарекайся, узнаешь меня получше – иначе поглядишь. И пусть я не думаю, что он искатель приключений, нахал, пристающий на улице к девушкам. Просто никогда не простит он себе, если сейчас расстанется со мной. И я вдруг поняла, что не попросту наглеет он, в самом деле понравилась ему, чуть ли не пресловутая любовь с первого взгляда, со мной ведь такое же было. И последний довод привожу:
– Ничего у нас не получится, потому что я вас боюсь. И всегда буду бояться. А там, где страх, там никакого ответного чувства быть не может.
Он улыбаться перестал:
– Не нужно меня бояться, я ничего плохого тебе не сделаю. И ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня, в лепешку разобьюсь, чтобы и ты меня полюбила.
Просто сценарий бездарного фильма, на простачков рассчитанного. А мы уже к моему дому подходим. Я прикидываю, как дальше могут развиваться события. Сбежать от него, такого настырного, все равно не удастся, отговориться тоже. Единственный более или менее приемлемый выход из положения – попытаться обмануть его. Дать ему какой-нибудь вымышленный номер телефона, зайти в чужой подъезд, пусть меня потом ищет.
– Ладно, – говорю ему, – один шанс из тысячи, что я изменю свое мнение, узнав вас получше. Вы, наверное, догадываетесь, что впечатление сейчас произвели не самое благоприятное. Сделаем перерыв, вы мне через день-другой позвоните, номер телефона я вам дам, дальше поглядим. Извините, меня дома ждут. Вы запишете или запомните?
– Запомню, – кивает, – говорите.
Я ему какие-то цифры называю, перед ближайшей девятиэтажкой останавливаюсь:
– Ну, вот я и пришла. До свидания, жду вашего звонка.
Самый тревожный момент наступил – боялась я, что он так просто не отпустит меня. Но сработала моя хитрость, и он повел себя на удивление мирно. Попрощался, сказал, что завтра же позвонит. Я в подъезд вошла, поднялась в лифте на последний этаж, отсиделась там с четверть часа, наверное, чтобы наверняка, потом выглядываю прежде, чем выйти, осторожно – не видать его. Вздохнула облегченно – и к своему дому припустила. И десяти шагов не сделала – как из-под земли передо мной вырастает он с той же улыбочкой, руку протягивает:
– Ну, давайте знакомиться. Меня Рустам зовут. Краткие биографические данные: двадцать шесть лет, мастер цеха подшипникового завода, холост, влюблен.
Я до того растерялась, что руку его пожала, сказала, как меня зовут. А он руки моей не выпускает:
– Извини, Лиля, есть у меня основания тебе не доверять. Скажешь мне свой правильный телефон?
Я еще не отошла от всего этого, лепечу ему.
– Вот теперь я тебе верю, – выпускает наконец мою руку. – Но даже если бы опять солгала, я бы тебя все равно отыскал, все дома тут вверх тормашками перевернул бы. Пойдем, отведу тебя.
И я, как загипнотизированная, плетусь к моему дому, потом он, меня до самой квартирной двери проводив, уходит, а у меня в голове такое творится, что впору собственный телефон забыть.
Решила я несколько дней к телефону не подходить. Попросила своих, чтобы говорили, будто меня дома нет, если услышат мужской голос, кто бы ни звонил. Но уже не надеялась, что спрячусь от него – пообещавшего все дома тут своротить. И отсидеться в квартире не могла бы – работа ведь. Следующим утром из дому выходила с опаской, боялась, что караулит он меня. Одно слегка обнадеживало: ему ведь тоже на работу надо, тем более что мастер он, если не врет, положение обязывает. Не тут-то было – у подъезда столбом торчит. Можно уже было не сомневаться, что не избавлюсь я теперь от него, в железные тиски попала. Тоска меня взяла беспросветная. И страхом, который сковал, когда в трамвае он за руку меня взял, снова переполнилась. Меня кто какой национальности вообще никогда в жизни не интересовало, было в этом страхе что-то чуть ли не генетическое, от татаро-монгольского ига. Не знаю, чем другим объяснить, отчего так забоялась. Глаза у него – как две горячие щели, испепелят, кажется, если разозлить. Спрашиваю у него:
– Разве мастерам утром не надо ходить на работу?
– Мне сегодня в ночную, – улыбается.
– А если бы и мне сегодня в ночную? – допытываюсь. – Вы бы целый день здесь простояли?
– В этом можете не сомневаться, – отвечает.
И тут что-то шевельнулось во мне. Нет, симпатией к нему не прониклась, но все-таки лестно стало, что способна я пробудить в ком-то такие сильные чувства. Все прежние мои ухажеры рядом с ним мокроносыми детишками показались. А он руку из-за спины вынимает, цветы мне протягивает, алые гвоздики:
