– Ну так какие у нас на сегодня планы? – поинтересовался Витька, наполняя пивом мой стакан.
– Откуда мне знать, – пожал я плечами. – Парис пока еще не звонил.
Я обратил внимание на то, как при последних словах напрягся и замер в ожидании Трепищев. Должно быть, решив, что Парис – это кодовое имя нашего шефа, он полагал, что речь сейчас пойдет о предстоящей операции.
Мысль, посетившая меня в тот самый момент, когда я подумал об интересе, который проявляет Трепищев к нашей с Витькой «деятельности», была столь неожиданной, что я едва не подавился куском колбасы. Вчера мы весь вечер говорили об операции по захвату крупной партии нелегального спиртного. Если мне не изменяет память, Витька плел что-то насчет контрабандного самогона из Улан-Удэ. Но поскольку в новой для нас реальности запрета на спиртное не существует, то, спрашивается, что за «операцию» мы собирались провернуть? И самое главное, что думает на эту тему наш гостеприимный хозяин?
Я бросил многозначительный взгляд на Витьку, пытаясь угадать, известно ли что-нибудь об этом моему приятелю. Он уже успел обсудить с Трепищевым многие вопросы, и не исключено, что, ведя окололитературную беседу, между делом сумел что-то разузнать.
Взгляд мой, так же как вопрос, остался без ответа. Витька то ли не понял, о чем именно я порывался его спросить, то ли попросту не захотел прежде времени рассеять мои сомнения – подобная игра была вполне в его духе.
Доев яичницу, я взял в руку стакан с пивом и блаженно откинулся на спинку стула.
Собственно, почему бы не выпить пива, если делать все равно нечего. Витька, высказав Трепищеву все, что думал о его книгах, выполнил вчерашнюю установку Париса. Теперь нам оставалось только ждать нового звонка и новых указаний. А до тех пор…
Я дернулся так, что чуть не упал со стула, когда, едва не задев мой нос кончиками своих хвостов, перед лицом у меня пролетела пара стеклянных «головастиков».
– Черт!
Свободной рукой я попытался стряхнуть с новеньких джинсов пролитое пиво.
– Что с тобой? – удивленно посмотрел на меня Витька.
– А… – Я неопределенно взмахнул рукой и, прижав ладонь к лицу, потер пальцами прикрытые веками глаза. – Спал плохо.
Витьке такой ответ не показался исчерпывающим.
– И что с того? – спросил он, не сводя с меня пристального взгляда.
Я убрал ладонь и улыбнулся – смущенно и одновременно насмешливо, – чтобы сразу было понятно: то, что я собираюсь сказать, будет сказано не всерьез. Или не совсем всерьез.
– Ты ничего только что не видел? – спросил я, стараясь вложить в интонацию побольше самоиронии.
– Чего именно? – с серьезным видом переспросил Витька.
– Ну, только что… – Я провел по воздуху растопыренной пятерней, словно пытаясь поймать невидимую паутину, повисшую перед лицом. – Как будто что-то проскользнуло по воздуху.
– Нет, – уверенно покачал головой Витька. – Я ничего не видел.
– Значит, мне показалось, – смущенно улыбнулся я.
Витька безразлично пожал плечами.
– Это духи, – сказал Трепищев.
– Духи? – непонимающе посмотрел я на него.
– Это ваш дар, – добавил Трепищев, как будто мне это что-то объясняло.
Я чуть приподнял руки и потряс головой, словно пытаясь выгнать из ушей засевшую там примитивную мелодию.
– Еще раз, – снова обратился я к писателю. – О каком даре идет речь?
Трепищев приподнял бровь и посмотрел на меня так, словно в чем-то подозревал.
– Вам ничего не известно о вашем даре? – недоверчиво спросил он. Помедлив секунду, добавил: – Конечно, случается, что дар проявляется у человека уже в зрелом возрасте, но обычно к шестнадцати годам каждый, наделенный даром, уже стоит на учете.
– Не обращай на него внимания, Вадим, – мрачно буркнул Витька. – Анатоль любит повалять дурака. К тому же на нашу работу без особого дара не берут.
Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, стараясь включиться в новую реальность. Я уже знал по собственному опыту, что если мне удастся это сделать, то появятся и новые воспоминания, имеющие отношение к той жизни, которую прожил мой двойник до того, как я занял его место в данном варианте реальности.
Я добросовестно старался вспомнить хоть что-нибудь, но безрезультатно.
Я открыл глаза и снова увидел устремленные на меня взгляды писателя и Витьки. Если Трепищев смотрел на меня с любопытством, то Витька – с откровенной насмешкой.
– Выйдем. – Я взглядом указал Витьке на дверь. – Нужно поговорить.
Витька умехнулся, хлебнул пива и, поднявшись со своего места, не спеша направился в указанном направлении.
Выйдя следом за ним, я плотно прикрыл за собой дверь.
– Рассказывай, – приказал я ему. – О каком даре идет речь?
– Мы оказались в новом варианте реальности, – сообщил Витька.
– Это я уже успел заметить, – кивнул я.
– В этом мире каждый человек обладает теми или иными парапсихологическими способностями. У большинства они только в зачаточном состоянии. Те же, у кого дар развит в степени, допускающей его практическое использование, стоят на учете в Особом отделе ФСБ. Сокрытие своего особого дара расценивается как преступление, направленное на подрыв государственной безопасности.
– Откуда тебе это известно?
– Пока ты спал, я потрудился прочитать газеты, которые нашел в прихожей. Остальное объяснил мне писатель до того, как мы с ним поругались, приступив к обсуждению его трудов.
– У Трепищева тоже есть какой-то дар?
– Способность к пирокинезу в зачаточной форме. Он минут десять раздувал щеки, пока ему удалось зажечь взглядом спичку.
– А у меня что за дар?
– Судя по тому, что ты изобразил, – Витька, усмехнувшись, повторил мой жест, когда я пытался поймать в кулак пустоту, – у тебя способность общаться с душами умерших.
– Брось дурака валять, Витька. – Я скривил презрительную мину. – Сейчас не до шуток.
– А я и не шучу, – вполне серьезно ответил Витька. – Если не веришь, можешь сам попробовать.
– Каким образом?
– Тебе виднее, – пожал плечами Витька. – У меня нет твоего дара.
– А каким даром природа наделила тебя?
– Даром предвидения. Но, к сожалению, очень слабым. Нострадамуса из меня не получится, потому что я могу заглянуть в будущее всего на минуту-другую, не более того.
– И что же ты сейчас предвидишь? – с изрядной долей сомнения поинтересовался я.
– Например, то, что ты хочешь спросить, за кого нас теперь принимает Трепищев, – ответил Витька.
– Для этого не нужно быть пророком, – усмехнулся я.
