Нет, я помнила, что он — аферист, и отлично осознавала, что он собирается вытрясти из меня деньги. Но это перестало иметь принципиальное значение. Да, он собирает средства незаконным путем, ну и что с того? Не просто же так, развлечения ради, он это делает. Вне всяких сомнений, у него есть свои причины. Вариантов огромное множество. Возможно, он пытается выкупить родовое имение, которое пришлось продать за долги. Может быть, он спасает проигравшегося друга. Или собирает деньги на лечение больного родственника. Да мало ли?
— Я… простите, госпожа Стенг, я отвлекся… — смущенно пробормотал он, опустив взгляд.
Но потом снова посмотрел мне прямо в глаза, решительно сжав губы. И молчал, словно слов при таком взгляде было не нужно. И в этом я была полностью с ним согласна.
Потом он все-таки продолжил говорить. Про писателей и поэтов, про необходимую им помощь, но по-прежнему смотрел на меня так, будто все это не имело значения, а по-настоящему важно совсем другое. И его настоящая цель — не столько деньги, сколько стремление понять, пойду ли я навстречу. И еще в этом взгляде мне виделось чувство вины.
А затем меня словно захлестнуло волной удушающего жара. Потому что я вдруг осознала, что вот-вот, не через пять минут, так через десять отправлю Гарольда на верную гибель. Нет, смертная казнь ему не грозит, но продолжительное тюремное заключение — вне всяких сомнений. Годы, проведенные в тюремной камере. Годы, коверкающие душу. И выйдет он оттуда совершенно другим человеком…
Ужас спазмом сжал горло, стало трудно дышать. Чувство вины перехлестнуло через край, но еще сильнее было чувство жалости. Что бы он ни сделал в прошлом, я не могу так с ним поступить. Это бесчеловечно. Я обязана хотя бы попытаться его спасти.
И, подойдя к окну, я одним прикосновением отключила эхофон.
Потом решительно обернулась и, глядя ему прямо в глаза, сказала:
— Быстрее. Это ловушка. Я — страж, на тебя объявлена охота. Тебе надо быстро уходить.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы Гарольд осознал весь смысл моих слов. Ничего подобного он явно не ожидал. Но, оценив ситуацию, вскочил со стула.
— Идем! — Я почти бегом направилась к двери. — Они могут появиться в любую секунду.
— Спасибо, — серьезно сказал он, устремляясь в коридор.
Здесь было пусто. Гарольд бросился было к лестнице, ведущей в холл, но я его остановила.
— Не туда. Там полно наших людей.
— Черный ход? — взволнованно предположил он.
Я покачала головой.
— Нет, там тоже дежурят. — От волнения я до крови прикусила губу, но думала, думала, напряженно думала, не позволяя себе отвлекаться на такие мелочи. — Крыша! — воскликнула я затем. — Можно уйти по крышам! Скорее наверх!
Вместе мы побежали к нужной лестнице, не предназначенной для постояльцев. Взбежали по ступенькам. Низкая деревянная дверь, из-под которой в здание втекал солнечный свет, вела на крышу. Она оказалась заперта, но, к счастью, всего лишь на щеколду.
Нам обоим пришлось согнуться в три погибели, чтобы выйти наружу. Здесь было совсем светло, и в первый момент я даже прищурилась, привыкая. Ветер дул в лицо, снизу доносились привычные звуки, характерные для дневной улицы. А затем солнце вдруг закрыла чья-то фигура.
Сердце рухнуло куда-то вниз, к глазам подступили слезы. Я в первую же секунду поняла, что мы проиграли, но Гарольд еще попытался скользнуть обратно в дверь.
— Не стоит, — насмешливо посоветовал Уилфорт, многозначительно положив руку на самозарядный арбалет. — Там вас ждет чрезвычайно теплый прием. Думаю, стража уже прочесывает этаж с номерами.
Я бросила быстрый взгляд на дверь, ожидая, что оттуда вот-вот начнут один за другим выбираться стражи. Пока не начинали, но, вероятно, речь шла о секундах. Можно было либо считать, что все окончательно и бесповоротно потеряно, либо…
— Лорд Уилфорт! — я шагнула вперед. — Отпустите его. Пожалуйста. Это ведь не наш район. Пусть этим делом занимается стража четвертого округа. Если сумеют его арестовать — им и карты в руки. Ведь это была моя идея — забрать дело себе. Я всего лишь прошу дать обратный ход моей собственной инициативе.
Но Уилфорт с присущей ему холодностью проигнорировал мои слова.
— Сержант, отойдите от него на безопасное расстояние! — вместо этого рявкнул он.
— Вы же можете выполнить мою просьбу! — прокричала я, не двигаясь с места.
— И не подумаю, — отрезал капитан.
Мне вдруг стало холодно. Душу захлестнула горечь. Я обхватила себя руками.
— Ну конечно! — выкрикнула я навстречу дующему в лицо ветру. — Разве от вас можно ожидать сострадания? И простой человеческой поддержки? Вам ведь нет до обычных людей никакого дела! Витаете в облаках своего высшего общества и на остальных взираете с презрением! Возможность улучшить статистические показатели для вас важнее, чем человеческая жизнь!
Я злилась на него невероятно сильно и, наверное, сама не могла бы точно сказать почему. Ведь я рационально понимала, что у Уилфорта нет причин идти мне навстречу. Но злилась так, будто именно он виновен в ситуации, в которой я сейчас оказалась.
Мои слова не остались неуслышанными. Лицо капитана перекосило от гнева. Я даже невольно съежилась, увидев его реакцию. Но капитан почему-то шагнул не ко мне, а к Гарольду. И, хотя тот не пытался бежать, размахнулся и со всей силой ударил его в челюсть. И только после того, как тот, отлетев к стене, сполз на черепицу, защелкнул у него на запястьях наручники.
Я стояла, обхватив себя руками, и дрожала. Предоставила ветру высушить непрошеные слезы. Злость отчего-то сошла на нет, уступив место отчаянию. А через внезапно распахнувшуюся дверцу на крышу стали выбегать стражи.
Мы с Уилфортом тряслись в служебной карете с забранными решеткой окошками. Капитан сидел напротив, и я старалась все больше смотреть в сторону, лишь изредка поднимая на него глаза. Уилфорт, в свою очередь, то наблюдал за мной — я чувствовала это, даже его не видя, — то устремлял взгляд в окно.
Я точно знала, что в такой же карете Гарольда везут сейчас в участковую тюрьму. Его судьба была уже решена. Моя, скорее всего, тоже. Конечно, решив помочь преступнику, я понимала, на какой риск иду, но не сказать, чтобы от этого было намного легче. Мной овладело уныние, и именно в этом крылась подлинная причина того, что я ехала, опустив глаза. В этом, а не в стремлении избежать взгляда Уилфорта.
Но наконец не выдержав, я подняла голову и прямо спросила:
— Куда вы меня везете?
Капитан изогнул левую бровь, будто удивленный таким вопросом, а спустя пару секунд все-таки соизволил ответить:
— В участок.
— Знаю. — Ответ меня разозлил, поскольку это и без того было очевидно. — Куда дальше? В тюрьму?
Теперь Уилфорт изогнул обе брови и посмотрел на меня как будто даже с интересом.
