Я пару раз моргнула, переваривая информацию. Как-то разом вспомнился Райан и его рассуждения в «Шахматной доске» о возможных причинах появления Уилфорта в наших краях. Выходит, одно из его предположений оказалось верным? Опала?
— И что теперь? — озабоченно спросила я. — У него есть шанс реабилитироваться? Королю объяснили, что речь идет о темной магии, под воздействием которой человек может поступать совершенно несвойственным для себя образом?
— Все факты королю известны, — поморщился Иртални. — Но это не означает, что он простил Уилфорта. Короли, леди Рейс, мстительны и злопамятны. И не всегда справедливы. Они очень не любят, когда их интересы не соблюдаются, а приказы остаются невыполненными.
— И что будет дальше? — повторила я самый главный вопрос.
— А вот этого не знает никто, — развел руками Иртални. — Думаю, даже король пока не определился с решением. Изгнание — это временная мера, но не окончательная. Все дело в том, что есть еще несколько человек, которые нарушили волю короля и провалили — умышленно или нет — собственные задания. Через две недели над ними состоится суд. И вот тогда-то король примет окончательное решение.
— Каким оно может быть? — мрачно спросила я.
Иртални не менее мрачно покачал головой и одним глотком допил вино из бокала, который принес из кухни.
— Лучше положение Уилфорта не станет, это абсолютно точно. Король не определился с одним — выбором наказания. Видите ли, ведь на один и тот же поступок можно посмотреть с разных сторон. И оформить документацию можно совершенно по-разному. К примеру, «преступная халатность» и «государственная измена» — согласитесь, совсем не похоже звучит. И последствия совершенно разные. В первом случае вероятно лишение титула и основного имущества. Во втором — жизни.
Я судорожно сглотнула, глядя на Иртални со смесью страха и недоверия.
— Алж… Лорд Уилфорт ничего подобного мне не говорил.
— Он рассказал вам какую-то другую версию? — скептически поинтересовался Иртални.
Я вынужденно покачала головой.
— Вот видите. — Он выразительно на меня поглядел. — Уилфорт не тот человек, который станет печалить свою женщину подобными известиями. Я ведь не ошибаюсь в выводах?
Он посмотрел на меня пронизывающим насквозь взглядом, но мне даже не стало от этого неуютно. Слишком огорошил меня его рассказ — если, конечно, он был правдивым. На этом фоне все остальное меркло и теряло свою значимость.
На прямой вопрос Иртални я не отреагировала никак.
— Я понимаю ваше смятение, леди Рейс. И, несмотря на то, что Уилфорт — мой хороший друг, вынужден признать: теперь он — далеко не самая удачная партия. Так что вас все поймут — в том числе и сам Уилфорт, — если вы решите, что вам не подходит такой брак.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять смысл этих слов. Хмурясь, я подняла на собеседника отсутствующий взгляд. Еще пару секунд фокусировалась на его лице.
— Лорд Иртални, — прохладным тоном проговорила я затем, — мне кажется, вы неверно поняли ситуацию. Я не невеста лорда Уилфорта. О браке речь ни разу не заходила. Я благодарна за вашу заботу, но в данном случае в ней нет необходимости.
Мой тон собеседника нисколько не смутил. Иртални смотрел все так же — внимательно и задумчиво одновременно, даже не знаю, как у него это получалось.
— Вот как, — проговорил он. — Что ж, жаль. Очень жаль.
Я непонимающе сдвинула брови. Чего конкретно ему жаль? Того, что провинциальная девчонка не является невестой лорда Алджернона Уилфорта? Так он сам только что активно отговаривал меня от такого брака… Можно подумать, что мне кто-то предлагал этот самый брак! Или, если уж на то пошло, хоть когда-то предложит.
— Чего именно вам жаль? — озвучила я свое недоумение, кажется, не очень-то вежливым тоном.
— Да так… — неопределенно махнул рукой Иртални, давая понять, что бессмысленно об этом говорить. Но почти сразу, противореча самому себе, пояснил: — Понимаете, наш король, при всех его недостатках, очень серьезно относится к определенным человеческим ценностям. Среди этих ценностей — семья. Я знаю несколько реальных случаев, когда за одинаковые преступления он наказывал одиноких людей значительно более сурово, чем женатых. Не хотел оставлять жен вдовами, а детей сиротами, и наличие семьи служило своего рода смягчающим обстоятельством. Вот я и подумал, что если бы у Уилфорта появилась семья, риск наиболее сурового приговора серьезно бы понизился. Больше всего, конечно, помог бы ребенок, но, ясное дело, этого за две недели не добиться. А вот успеть жениться он бы мог. И отчего-то, когда я увидел вас здесь, мне показалось, что такой вариант существует. — Тон Иртални неожиданно перестал быть мягким и задумчивым, вместо этого он посмотрел на меня в упор и жестко, как обвинитель на допросе, в лоб спросил: — Вы могли бы выйти замуж за Алджернона Уилфорта, чтобы спасти ему жизнь?
У меня было много причин, чтобы не отвечать. Во-первых, Иртални это никак не касалось. Во-вторых, я не знала, насколько правдив его рассказ. В-третьих, я в любом случае была этим рассказом шокирована. В-четвертых, как бы то ни было, даже если это действительно в его интересах, Уилфорт мне предложения не делал и даже ни на что подобное не намекал.
Но против всех этих доводов был еще один, очень простой. Я точно знала ответ на вопрос и не видела причин его скрывать. И потому, не моргая и не отводя взгляда, прямо ответила:
— Да. Если бы он сам этого захотел, могла бы.
Взгляд Иртални смягчился. И уже более человеческим тоном, без интонаций судьи, он осведомился:
— Но вы ведь понимаете, что сохранение жизни не означает полного помилования? Вполне вероятно, что ни титула, ни состояния у него не останется. И вы готовы связать свою жизнь с человеком в таком положении?
Наверное, последовавшей реакции Иртални никак не ожидал, ибо нахмурился и даже отстранился. Я просто рассмеялась. Немного натужно, но одновременно почти искренне.
— Вы знаете, лорд Иртални, вот уж в чем я не вижу никакой проблемы, так это в отсутствии титула, — отсмеявшись, сказала я. Правилам этикета моя речь явно не соответствовала, но я и не собиралась строить из себя великосветскую даму. К тому же что-то подсказывало, что весь наш разговор, инициированный, между прочим, именно Иртални, плохо соответствовал светским правилам. — У меня его нет и никогда не было, практически у всех, кто меня окружает, — тоже. Титул, конечно, очень удобен, когда пытаешься чего-то добиться — к примеру, выбить то самое финансирование, — но, знаете, это как-то мало походит на серьезный довод в пользу или против брака.
— Титул — допустим, — отчего-то не стал оспаривать мое неуважительное отношение к дворянскому званию Иртални, — а как насчет состояния? Или вы считаете, что от денег тоже мало проку?
— От денег много проку, — уверенно возразила я. — На них, например, вишню можно купить.
Похоже, Иртални вновь слегка опешил: не иначе счел приведенный мной аргумент поистине убойным. Но мне отчего-то нравилось вводить его в такое состояние.
