Алджи кивнул, принимая к сведению.
— Далия Томасон, следователь, специалист по злоупотреблению магией темных, — представил меня он.
— Джордж Фер, судебный эксперт, — представился все тот же, наблюдавший за Крэем, мужчина.
— Кардо Толл, следователь по особо важным делам, — последовал его примеру второй.
Мы обменялись рукопожатиями.
Не успела я растеряться, сообразив, что все необходимое оборудование у меня конфисковали, а без оного я немногое смогу сделать, как Алджи вручил мне сумку, в которой обнаружился ряд полезных вещей, в том числе и наиболее насущная — «зеркало».
Я подошла к ни на что не реагирующему Крэю, передвинула стул к изголовью кровати, села и поднесла пластину прямо ко лбу пострадавшего. Спустя секунду на экране стало проявляться изображение, подтверждая факт применения темной магии. Расширив глаза, я приблизила экран к лицу, чуть не уткнувшись в него носом.
— Но это же почти невозможно, — пробормотала я. И, осознав, что остальные подошли поближе и внимательно слушают, заговорила громче: — Теоретически такое существует, но мне никогда в жизни не приходилось с подобным сталкиваться. Взгляните.
И я слегка повернула «зеркало», чтобы им удобнее было смотреть. По пластине слева направо, к схематичному изображению человеческого мозга, бежали сразу две кривые линии. И если одна из них устремлялась к левому полушарию, то вторая — к правому.
— Что это означает? — нетерпеливо спросил Толл, пока остальные вглядывались в «зеркало».
— Это значит, что воздействие осуществляется сразу по двум каналам, — мрачно объяснила я. — Один человек на подобное не способен.
— Вы уверены?
Следователь по особо важным делам явно был человеком дотошным.
— Абсолютно. Это все равно что одновременно произносить два разных предложения, — отрезала я. — Здесь задействованы принципиально разные функции. Вне всяких сомнений, работают два человека, работают в паре и очень слаженно. Такое считается практически невозможным. Эти двое должны были не просто найти друг друга, движимые общей целью, но и обладать взаимодополняющими способностями.
— Тем более вероятно, что наши подозрения обоснованы, — заключил Алджи. — Продолжай. Ты можешь определить природу обоих воздействий?
— До определенной степени. — Я снова сосредоточилась на пластине, приглядываясь на сей раз к тем точкам, где кривые вплетались в схему мозга. — Для точного ответа нужен лабораторный анализ: «зеркало» — все же инструмент хоть и удобный, но данные предоставляет упрощенные. Значит, так. Первая линия — воздействие на правое полушарие. Участок мозга, ответственный за эмоции.
— Точнее определить можешь? — спросил Алджи, компенсируя мягкостью тона вынужденную настойчивость.
— Попытаюсь, — кивнула я, не отводя взгляда от пластины. — Скажем так: это негативные эмоции. Совсем точно не скажу, но приблизительно злость, ненависть, гнев… Пожалуй, лучше всего сформулировать так: эмоции, замешанные на агрессии.
— Отлично! — с невеселой иронией провозгласил Фер. — Еще один аргумент в пользу самых худших предположений.
— Самое худшее — упустить готовящееся преступление из виду, — возразил Алджи. Я невольно вздрогнула: в памяти всплыл позабытый на время рассказ Иртални. — А мы имеем возможность воздействовать на события. Так что поводов для паники нет. — И, выдержав внушительную паузу, он выразительно добавил: — Пока.
— А что со второй линией? — обратился ко мне эксперт.
Я как раз занималась изучением второй кривой, достигавшей левого полушария.
— А здесь совсем другой расклад, — ответила я. — Воздействие на разум. На мысли. Можно сказать, своего рода телепатия.
— То есть внушение? — уточнил следователь по особо важным делам.
— Можно сказать и так, — не вполне уверенно протянула я. Немного подумала и поняла, что именно не нравилось мне в такой формулировке. — Скорее внушением является комбинация двух воздействий — на эмоции и на мысли. Это как убеждение без всякой магии. Можно опираться лишь на доводы рассудка, но любой оратор знает, что добьется куда большего, если сумеет затронуть эмоции слушателей. Так и здесь. Один маг играет на чувствах, готовя почву для той информации, которую транслирует второй.
— Определить, что это за информация, реально? — спросил Алджи.
— Нет, — я уверенно покачала головой. — Ни один эксперт этого не сумеет. Можно исследовать мозг и определить природу воздействия, но надписей с протранслированным во время сна текстом там все равно не будет.
Уточняющих вопросов не возникло: отсутствие в мозгу бегущей строки с содержанием мыслей никого не удивило.
— Хорошо, а будет ли он помнить, что ему внушили, когда проснется? — решил подступиться к теме с другой стороны Толл.
И неудивительно: у следователя по особо важным делам полномочия наверняка неограниченные, и доступные ему методы допроса позволяют выудить у допрашиваемого любую информацию.
— А вот это неизвестно, — ответила я. — Смотря какая идет установка. Если маг, работающий с левым полушарием, даст установку забыть обо всем до поры до времени, так и произойдет. И в этом случае Крэй ничего вам не расскажет ни под какими пытками.
Отчего-то последние слова я произнесла мстительным тоном, будто мне доставило удовольствие указать следователю на несостоятельность привычных ему методов работы.
— И когда наступят эти «пора-время»? — кисло осведомился Толл.
Я лишь развела руками.
— Возможно, ему укажут конкретный день и час. Возможно, какой-нибудь сигнал — скажем, «когда услышишь три удара гонга». Кто знает?
Толл разочарованно поджал губы и сцепил пальцы рук.
— Так, — вновь принял на себя инициативу Алджи. — За этим, — он кивнул в сторону Крэя, — установить постоянное наблюдение. Причем — тайное, чтобы никто не догадался о нашем интересе. Теперь… Далия, каким образом его вводят в сон?
— Побочный эффект воздействия на мысли, — ответила я. — Достаточно приложить небольшое дополнительное усилие. Видите это небольшое ответвление? — Я указала на «зеркало». — Оно уходит к зоне, отвечающей за сон.
— Стало быть, преступников двое, но не трое?
— Двое, — подтвердила я. — Что само по себе исключительно. Слаженная работа троих — это и вовсе был бы нонсенс.
— Хорошо, — сказал Алджи. — А на каком расстоянии эти двое должны находиться от Крэя?
Я энергично кивнула, показывая, что понимаю суть вопроса: можем ли мы вычислить эту парочку, определив, где они находятся территориально?
— В радиусе пятидесяти метров, — ответила я.
— Прилично, — покачал головой Фер.
— Прилично, — согласилась я. — Конечно, удобнее всего им было бы занять одну из квартир в этом доме и действовать оттуда. Но, с другой стороны, так их и вычислить легче. Поэтому они могут находиться и на улице, где-нибудь неподалеку.
