Удостоверившись в том, что джинн действительно пришел, в очередной раз неделикатно нарушив уединение Дрейка с бутылкой любимого вина, я бесшумно выскользнула на лестничную клетку. Столь же бесшумно закрыла за собой дверь, а затем на цыпочках приблизилась к входу во вторую, и последнюю, квартиру на этом этаже. Других соседей у Дрейка не было, разве что снизу, но это не в счет. Так что я была практически уверена, что мне нужна именно эта дверь, располагавшаяся напротив только что покинутой мной квартиры. Уверенность возросла после того, как я навела кое-какие предварительные справки.
Воспользовавшись отмычкой (а что? страж должен разбираться в методах тех, с кем борется), я отперла дверь и, как прежде бесшумно, вошла в чужую квартиру. Ну а к чему зря беспокоить хозяев? Тем более учитывая, что они заняты чрезвычайно увлекательным делом.
Ну вот, так оно и есть. Добравшись до комнаты, за стеной которой располагалось жилище Вилмара, я застыла на пороге и, честное слово, залюбовалась. По синему узорчатому ковру туда-сюда ходил уже знакомый мне джинн и вдохновенно вещал на уже знакомую мне тему. Вот только на сей раз размеры у него были нормальные, человеческие. Пухленький, чуть пониже меня ростом и уж никак не способный ни поместиться в бутылку, ни расхаживать по столу. А чуть подальше от интересующей нас всех стены и, соответственно, чуть поближе ко мне сидел мужчина с короткими светлыми волосами. Немного ссутуленный, чрезвычайно сосредоточенный, он держал перед собой руки, растопырив пальцы и направив ладони на не умолкающего ни на секунду «джинна».
— Браво! — громко произнесла я. — Гениально. Действительно гениально.
Арбалет я на всякий случай держала наготове, хотя практически не сомневалась, что он не понадобится. Не с теми людьми я имела дело, на подобные вещи у меня глаз наметанный. Да и не настолько серьезное преступление они совершили, чтобы усугублять свое положение убийством стража.
Мое высказывание возымело потрясающий эффект. Я даже чуть не возгордилась. Колдовавший мужчина вздрогнул, хаотично всплеснул руками и едва удержался на пошатнувшемся стуле. Хотела бы я знать, как отразился его последний жест на происходящем в соседней квартире. Может быть, джинн напоследок выдал какой-нибудь эдакий кульбит или просто взлетел, прежде чем растаять в воздухе. В последнем я не сомневалась: колдовство — дело хрупкое. Кстати, сам «джинн» при виде меня страшно перепугался, разом позабыл свою пламенную речь, поскользнулся на ровном месте и приземлился на пятую точку.
— Очень впечатляет, — с серьезным видом повторила я, рассудив, что во второй раз мой голос не будет иметь столь разрушительных последствий. — Позвольте представиться. Старший сержант Тиана Рейс, второй округ тель-рейской стражи, отдел по борьбе со злоупотреблением магией темных.
Поскольку я была одета в форму, никаких сомнений мои слова не вызвали. Предполагаю, что и арбалет тоже сыграл свою роль, хотя в данный момент я даже не держала его направленным на присутствующих. Необходимости в этом не было.
— А мы не используем магию темных, — поспешил ухватиться на спасительную соломинку застигнутый на горячем блондин. — Совсем-совсем.
— Вижу, — согласилась я. На этот счет у меня действительно не было ни малейших сомнений. Магия использовалась исключительно светлая. И какая!.. — Вечно приходится выполнять работу за ребят из светлого отдела. Но, думаю, они не обидятся, если арест произведем мы. А дальше, конечно, передадим вас соответствующим специалистам.
Я безбожно врала. Уж если бы мы раскрыли дело, замешанное на светлой магии, черта с два бы мы стали отдавать его в чужие руки, повышая раскрываемость светлых. Но в данном конкретном случае я, признаться, предполагала обойтись без арестов.
Видя, что мои слова произвели должное впечатление, я продолжила, повернувшись к «джинну», успевшему к этому моменту подняться на ноги и как раз сейчас потиравшему ушибленное место.
— Очень талантливо, — похвалила я. — Убедительно, с огоньком. Вам бы в театре выступать!
— Вот и скажите это директору театра, из которого меня недавно уволили, — огрызнулся «джинн».
Говорил он, правда, себе по нос, в глаза не смотрел. Не из чувства вины. Однако быть пойманным на горячем королевской стражей, ясное дело, не слишком приятно.
— Ах вот оно что! — Я приняла к сведению новую информацию. — И за что же, если не секрет? Случайно не за пьянство?
— Не за него, — обиженно пробурчал артист.
— Тогда, может быть, за излишне однообразные монологи? — высказала новое предположение я.
— А вот монологи — это не ко мне! — вскинулся «джинн». — Это работа сценаристов.
— Понятно, — кивнула я. — И сценарист в данном случае, как я понимаю, вот этот господин.
Я перевела взгляд на второго мужчину, того, что сидел на стуле. Тот не спорил, но и вступать в разговор не торопился. Меня это устраивало, поскольку с «джинном» я еще не закончила.
— Будьте столь любезны, не могли бы вы снять свой экзотический головной убор? — попросила я, намекая на белую чалму.
— Зачем? — искренне удивился тот.
— Хочу посмотреть, какого цвета у вас волосы, — не менее искренне ответила я.
По всей видимости, темная магия в данном деле действительно не задействована, но не хотелось бы получить неприятный сюрприз.
Волосы «джинна» на поверку оказались рыжими. Это меня не удивило; отчего-то именно такой цвет волос идеально гармонировал с его лицом. М-да, рыжий «джинн», которого выгнали из театра, не за пьянство. И что теперь с ним делать?
— Как же вам не совестно в столь сложное для государства время предаваться подобным глупым развлечениям?! — копируя его же собственную патетику, поинтересовалась я.
Артист заметил мой сарказм и явно обиделся.
— А что мне остается делать? Надо как-то себя прокормить. Вот и берусь за любую работу, какую предлагают.
— Если предложат убить кого-нибудь, тоже возьметесь? — невозмутимо поинтересовалась я.
— Я имел в виду работу по специальности, — огрызнулся он.
Наверное по-хорошему, человека, оставшегося без средств к существованию, действительно следовало бы пожалеть. Но опыт работы в участке научил меня одной простой вещи: будешь жалеть каждого преступника, входя в его положение, — отпустишь всех, и вскоре по городу нельзя будет ходить из-за расплодившихся воров, мошенников и убийц. Так что к оправданиям «джинна» я осталась довольно-таки равнодушна.
— А как вы считаете, довести человека до сумасшествия посредством работы по специальности — это нормально? — поинтересовалась я, и на сей раз жесткости в моем тоне было куда больше, чем иронии.
— Он вовсе не сошел с ума! — вскинулся артист.
Его сообщник кивнул, спеша подтвердить слова товарища.
— Какая похвальная осведомленность! — восхитилась я. — Верно, не сошел. Но это никак не ваша заслуга. — Сарказма в моих словах больше не было, только жесткость. — Вам крупно повезло, что у Вилмара Дрейка крепкая нервная система. — И правда, психика Дрейка чем-то напоминала мне бегемота: тяжеловесная, неповоротливая, но оттого и устойчивая. — Кто-то другой на его месте вполне мог бы помешаться или, к примеру, спиться с перепугу. Хорошенький бы получился воспитательный эффект.
