Места предполагаемых засад мы осмотрели внимательно. Я сам, на собственный изощренный и, может быть, извращенный опытом вкус выбрал бы место прямо перед деревней, где большое открытое пространство, и только кусты под заборами крайних огородов могут скрыть засаду. Но я бы при этом исходил из профессионализма солдат в умении маскироваться. Бандиты такими талантами обладать не могли. Значит, будут устраивать засаду там, где удобнее им. Они не будут в землю зарываться и ставить себе на голову вырытые с корневищем кусты. Они просто за кустами и деревьями спрячутся. И, скорее всего, это будет в месте, где к проселочной дороге с двух сторон близко подступает лес. Так близко, чтобы легко и вовремя свалить дерево, чтобы дорогу перекрыть. Хотя вовремя свалить дерево тоже сложно, здесь специалист лесоруб нужен, и они могут решить обойтись без этого. Скорее всего, решат обойтись. Да и валить дерево заранее им смысла нет. Такое дерево обычно валится сразу за поворотом дороги. Здесь же дорога прямая, и у меня есть возможность издали увидеть поваленное дерево. Сам такой участок был слишком коротким для того, чтобы стать для меня опасным. Всего около пятнадцати метров. И нет возможности свалить у меня за спиной второе дерево, чтобы лишить возможности бежать. Для необученных вояк сложное положение, но они, скорее всего, на этот вариант и пойдут. Посчитают, что выстрел снайпера надежнее поваленного дерева. Второе место, которое выбрал Солнцев, изобиловало множеством густых кустов. Но те же кусты существенно затрудняли обзор, и потому, как мне подумалось, для засады это место подходило меньше. Я не сомневался, что среди бандитов наверняка будет пара человек, прошедших «горячие точки». Так, я слышал, всегда бывает. Они и должны определить место будущей засады. И они выберут, как мне подумалось, лесистый участок. Но это значение имело только для того, чтобы решить, где нам испытывать машину на способность разворачиваться практически на полном ходу, и при этом не показать, что мы испытывали. Опытный следопыт без труда прочтет рисунок шин на грунте. Если на асфальтированной дороге при крутом повороте я мог держать скорость около восьмидесяти и не чувствовал позывов машины к переворачиванию, то и здесь, думалось, я могу эту же скорость развить. Однако механик посоветовал попробовать со скорости на двадцать километров в час меньше. Я сделал три попытки, каждый раз добавляя по десять километров. И все же остановился на восьмидесяти. Большую скорость развивать на этой дороге было бы просто неприлично. Меньшую – опасно. А на этой скорости и машина разворачивалась лихо, и времени бандитам на размышление не давалось. На том мы и порешили.
После трех попыток механик, выложив мне еще несколько рекомендаций, в том числе и по защите колес, пересел в «уазик» и уехал в деревню, мне же предстояло еще достаточно долго ждать где-то в стороне. Возвращаться в город полковник Быковский мне запретил. Мало ли какая случайность. Предложил съехать с шоссе в противоположную сторону и покататься по проселочным дорогам или просто найти спокойное безлюдное место у воды и там подремать. Безлюдное место требовалось для того, чтобы не перепугать народ экипировкой «Ратник» и оружием, которое у меня было уже с собой.
Я проехал по шоссе еще с десяток километров и свернул на проселочную дорогу, как и советовал Быковский. Заехал в лесок, где меня и застал звонок от полковника Чубако.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – сказал я, по определителю номера узнав, кто звонит. – Мне полковник Быковский сообщил, что вы сильно желали со мной пообщаться?
– Да. Когда же вы, наконец, сможете ко мне заехать? – Чубако был серьезен и требователен, голос был напорист и полон решимости. Я же разговаривал с ним предельно мягко, почти легкомысленно, хотя и уважительно.
– Думаю, что через недельку, возможно, навещу вас. Может быть, через две. Раньше у меня никак не получится.
– Ваше присутствие необходимо следственным органам. И как можно быстрее. Вас что, под стражей доставлять?
– Извините, но я не уверен, Владилен Антонович, что у вас это получится. Но рискните личным составом СОБРа. Однажды вы уже рисковали и добра не нажили. А я человек не такой мягкий, как полковник Быковский. В силу своей молодости и природной категоричности я не умею быть осторожным и искать компромиссов.
Он, кажется, понял, что моя мягкость в голосе показывает только издевку над ним. И решил ответить аналогично:
– Я помню, был такой русский писатель в девятнадцатом веке – Драгомышцев. Вот он написал стих «Жизнь за царя»…
– Может быть, товарищ полковник, композитор Даргомыжский? Который написал оперу с таким названием…
– А какая разница! Все равно про Сусанина… И вы тут со своим полковником… Водите нас за нос по болотам. Не надейтесь, мы не заплутаем…
– А мне так кажется, что вы уже свою дорогу плохо видите. И не знаете, куда вам двигаться, даже сторону не в состоянии определить.
Он фыркнул кошкой. И, судя по голосу, обозлился.
– Так что, будем в «кошки-мышки» играть? Тогда вас в розыск следует объявлять? Вы этого добиваетесь?
– На это у вас, товарищ полковник, не хватит власти. Чтобы получить решение суда о розыске, вы должны предоставить суду неопровержимые доказательства моей преступной деятельности. А я таковой не веду. А грозным голосом вы можете капитана Взбучкина пугать.
– Так вы что, отказываетесь явиться в полицию по вызову?
– Да считайте, на здоровье, как хотите. А лучше объясните, что я должен там сделать. Зачем я вам понадобился? Я человек чрезвычайно занятой. Если вопрос серьезный, я могу выбрать время… Если пустяковый, то и время терять не буду. Найду себе лучшее применение.
– Вы должны дать показания по случившемуся позавчера вечером инциденту около дома капитана Радимовой. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, прекрасно понимаю. Только я показания по этому инциденту уже дал майору Котову. Я даже сам прочитал каждую страницу протокола перед тем, как ее подписывать.
– Нас эти показания не устраивают.
– А мне плевать, извините уж, товарищ полковник, что устраивает лично вас и вашего сыночка, который был среди нападавших. И менять свои показания я не собираюсь, имейте в виду… А если будете сильно меня «доставать», я ведь могу и рассердиться. Это не в ваших интересах. Я серьезно предупреждаю. До свидания…
Я отключился от разговора, но трубку не убрал, думая, что полковник Чубако перезвонит мне. Но он не перезвонил, а позвонил полковник Быковский.
– Тим Сергеевич, слушал сейчас твой разговор с полковником Чубако…
– Что, товарищ полковник, капитан Репьев и у меня в машине «жучок» поставил?
– Нет, просто твоя трубка, как и номер Чубако, на спутниковом контроле. Ты, конечно, повел себя немножко грубовато, но это ничего. Это только подстегнет полковника к активным действиям. Судя по всему, он в ярости. Сразу после тебя прозвонил Расинскому и попросил, если можно, захватить тебя живым и дать ему возможность с тобой пообщаться.
– Он просто дурак или катастрофически самоуверен?
