Действовал я быстро и точно. И по времени две ДРГ ополчения как раз должны были с двух сторон подойти к пулеметной точке.
– Разведка! Ко мне! – дал я твердую, хотя и негромкую команду.
– Ты где, старлей? – меня услышали и голос узнали.
– Внутри. Лезьте сюда…
Высота стен позволяла забраться внутрь без проблем.
– Оружие забирайте. «Коридор» в минном поле помните?
– Если раз прошли, значит, помним.
– Вы не прошли, вы проползли. А сейчас в полный рост пойдете. Ползком «Утес» тащить несподручно. А лучше всего бегом. Хотя бы легким бегом. В темпе… Сменяйтесь чаще. Патроны прихватите. Патронов никогда много не бывает…
– А ты – дальше?
– А я – дальше. Окопы перейду. Потом бегом сто километров до утра. Светает сейчас поздно. В начале восьмого. Как раз, по моим прикидкам, уложусь. Привет Вихрю и Миколе. Будет необходимость, я им позвоню…
Глава одиннадцатая
Грузовик остановился, не доезжая райцентра. Но с дороги крайние дома было отдаленно видно. Однако опасаться того, что и на грузовик обратят внимание из поселка, пожалуй, не приходилось. Если на этих окраинных улицах и был кто-то, то смотрел он явно в другую сторону. Там, в другой стороне поселка, состоящего почти полностью из частных домов разной величины и разной этажности, что-то горело и сильно дымило. Вернее, уже, скорее всего, что-то догорало. Что там догорало, было всем диверсантам понятно. Подполковник из украинского диверсионного отряда ради этого пожара и поехал в райцентр раньше, чем все остальные, имея в своем распоряжении гранатомет «РПГ-7» с термобарической гранатой. Конечно, подполковнику требовалось время, чтобы узнать, где живет патологоанатом районной больницы. Пока он узнал, пока нашел место, где его будет не видно, пока произвел выстрел, пока шел активный пожар – а горело, судя по дыму, несколько близко стоящих домов, возможно, целый небольшой квартал, прошло время. Как раз то время, которое потребовалось Абу Саиду для выполнения подготовки.
Полковник Василь к заднему борту, где шла выгрузка, сразу не подошел. Он с трубкой в руках отошел в сторону от дороги и с кем-то разговаривал. И только после этого приблизился к другим диверсантам.
– Что там? – поинтересовался майор Гризли, знающий, видимо, кому должен позвонить полковник. Спрашивал по-арабски, ожидая ответа на том же языке, чтобы и арабам было понятно, и турецким диверсантам, которые арабским языком владеют. О том, чтобы стало понятно диверсантам украинским, никто не заботился.
– Пан подполковник свое дело сделал. Сейчас патологоанатом убежал домой. Морг остался даже не закрытым на ключ – взламывать дверь не придется. После взрыва гранаты сгорело несколько близкостоящих домов. В том районе живут в основном медицинские работники и просто сотрудники больницы. На пожарах вместе с детьми погибли шестнадцать человек. По местным меркам, тяжелейший случай. Просто кошмарный случай. Но жители здесь, в том числе и врачи, в основном русские. Их всех доставят в морг. Патологоанатом один с работой справиться не сможет. Ему в помощь, видимо, в ночную смену заступит напарник. Нам необходимо отработать до того, как патологоанатом вернется на рабочее место. Но он, похоже, надолго на своем пожарище застрял. Обгоревшие трупы рассортировали посемейно и готовят к отправке в морг. Но отправлять будут только тогда, когда там будет кому принимать. Пока там нет никого, даже сторожа. Пан подполковник выезжает встречать нас на край поселка. Просит в поселок входить пешком. Он проведет, куда следует.
– Зачем на такое простое дело ехали полным составом? – спросил Гризли один из равных ему ростом турок.
– Для подстраховки.
– На пожарище, кстати, – добавил полковник Василь, – работают эксперты из прокуратуры и СБУ. Есть опасения, что придется и с ними разбираться.
– По какому поводу? – спросил Гризли.
– Они, кажется, нашли следы термобарического взрыва. Да и выстрел гранатомета многие слышали. Если надумают устроить следствие…
– Проще пустить слух про патологоанатома, что он живых людей в могилу отправлял. Или торговал органами, – опять подсказал выход лейтенант эль-Габари. – Просто где-то в очереди в магазине или на базаре высказать свое мнение. Отправлял органы в Россию, в военные госпиталя. Началось следствие. Только не здесь. Надо говорить, что где-нибудь в России, чтобы не смогли здесь разобраться. Его убрали, чтобы концов у дела не было видно. Или, как версия, получил, дескать, по заслугам от кого-то из родственников невинно расчлененных людей. И все. Дело будет сделано. Стрелки окажутся переведенными. И долго будут всех родственников тех, кто недавно умер, на допросы таскать. Когда еще смогут разобраться, если вообще когда-нибудь смогут. Скорее всего дело так и останется покрытым мраком неизвестности. Тысяча и одна ночь на их крыши сядет.
– Дело твоя мудрая голова придумала, – согласился полковник Василь, вытащил трубку и снова набрал какой-то номер. Разговаривал он на украинском языке, следовательно, как нетрудно было догадаться, давал какие-то советы подполковнику из отряда украинских диверсантов. В такт его словам кивал и майор Гризли, тоже более-менее владеющий украинским языком.
Наконец полковник разговор завершил, трубку положил в пластиковый пакет, лишая себя и группу связи, потом майор Гризли по его кивку собрал все остальные трубки туда же. Пакет нашел себе место на пассажирском сиденье в кабине. Полковник сказал что-то водителю грузовика, который стоял рядом с кабиной и не сильно, чтобы ногу не отбить, раз за разом с философической задумчивостью пинал колесо. Водитель на слова полковника ответил что-то, кажется, согласно, и полез в кабину. Грузовик тут же съехал с дороги и двинулся в сторону ближайшего березового колка, на ходу вальяжно покачивая бортами на неровностях много лет назад перепаханного бороздами поля.
– Выступаем! – дал команду майор Гризли.
Команда была армейская, но диверсанты повели себя совсем не так, как полагается военнослужащим. И по дороге двинулся не строй, а толпа, возглавляемая майором Гризли. Полковник Василь, проводив взглядом грузовик, присоединился к общей группе замыкающим. Группа шла быстро. Гризли задавал темп, и «серые волки» поддерживали своего командира своим движением. Они все были парнями крепкими, физически сильными и тренированными. Трое украинских диверсантов сразу начали отставать, и это было неудивительно. Все трое, едва выбравшись из кузова грузовика, зачадили по сигарете, а с началом движения закурили уже по второй. Идти быстро с сигаретой во рту сможет, наверное, только сильно развитый физически человек, имеющий большой запас прочности в легких. Но и он не сможет долго выдержать темпа. Не выдержали и трое укродиверсантов. И произошло это очень скоро. Причем они даже не пытались показать характер. Сразу смирились с тем, что они слабее, и начали отставать. И только полковник Василь, занявший позицию замыкающего, каким-то образом сумел на них подействовать, заставил выплюнуть сигареты и идти. Укродиверсанты кривились лицами, как играющие с окурками обезьяны, дышали так, словно «серые волки» на них ехали, но все же шли, опустив бессильно головы, как измученные неволей животные.
