– Это все мы знаем. Когда в последний раз был в Терриконовке?
– Год с небольшим назад. Родителей навещал.
– Там тогда уже было неспокойно?
– Уже шли бои. Мне даже предлагали вступить в ополчение. Терриконовка тогда была в составе ДНР. От ополчения я отказался, поскольку у меня есть собственная служба. Потом ополчение отступило, и наш поселок оказался уже на украинской территории.
– И какие вести оттуда? Есть вести?
– Есть. Сегодня утром отец звонил. Мать лежит избитая, не может встать. Приехали солдаты, забрали холодильник. Сказали, им нужен для лаборатории. Забрали вместе с продуктами. Отца дома не было. Мама не хотела отдавать. Ее избили так, что осталась валяться на полу до прихода отца. Два с лишним часа встать не могла…
Я вкладывал всю свою боль в слова. Мне было просто физически больно это представлять, словно меня били, а не маму. И злость брала, что не могу я маму с отцом защитить.
– А поехать туда желания нет? – спросил майор из-за другого стола.
Я, кажется, понял предмет собеседования. И сразу попытался ухватиться за осторожно произнесенное предложение.
– Есть, товарищ майор. Если только это возможно.
– Это не только возможно, Валентин Иванович, это необходимо, – за майора ответил полковник. – Причем поехать следует с особым заданием. И задание это напрямую касается холодильника твоих родителей.
А тут уже я догадался. Лаборатория! Холодильник забрали для нужд лаборатории… Вероятно, именно она интересует ГРУ. И я сразу задал вопрос:
– Лаборатория?
– Лаборатория, – подтвердил полковник.
– А чем она занимается? Или это предстоит выяснять?
– Лабораторий в Украине много. И нам вовсе не обязательно знать, какая из них чем занимается. Эта вот конкретно, что расположена в Терриконовке, занимается разработкой и изготовлением взрывных устройств и взрывчатых веществ повышенной мощности. И испытывать им есть где – в Донбассе. Кроме того, есть данные, что там планируется изготавливать боевые отравляющие вещества. Но нас больше интересует не деятельность самой лаборатории. Таких лабораторий у украинской армии много, финансируются они чаще всего с Запада, и мы часто контролируем их деятельность. Если возможность появляется, армия ДНР или ЛНР, а иногда, честно говоря, и наши специалисты подобные лаборатории ликвидируют. Но здесь – особый случай…
Полковник с майором ждали от меня вопроса, но я его не задал, я ждал продолжения. И Росомахин вынужден был сам продолжить.
– Эта лаборатория финансируется совместно Украиной и ИГИЛ. И работают в ней специалисты и с Украины, и с Ближнего Востока. По крайней мере, у нас есть сведения, что три специалиста там работают точно. А руководит лабораторией некий выходец из Турции, полковник украинской армии. У него в подчинении граждане Саудовской Аравии – майор Абу Саид Хайят, человек, окончивший в свое время Кембридж, молодой, говорят, чрезвычайно талантливый профессор-химик, разработавший очень мощное жидкое взрывчатое вещество, и второй химик, выпускник Принстонского университета в США, некий лейтенант Амин эль-Габари, специалист по отравляющим веществам. Нас конкретно интересует связь Украины с ИГИЛ. Необходимо добыть подтверждение. Это должно стать вашим главным заданием. И выяснить, чем заняты химики с Ближнего Востока на Украине. Это вторая часть задания.
– Работать будете, возможно, не в одиночку, – снова вступил в разговор майор. – Пока вы осядете на месте, мы подберем вам группу. Постараемся, по крайней мере, найти освободившуюся от задач ОМОГ
[4]
. Вы должны будете обеспечить группе прием, проживание, питание и возможность работы. И в дополнение закажете для себя необходимых специалистов. Работа группы – это помощь вам. Главное теперь – группу свободную найти…
Я слышал, что ОМОГ может состоять полностью из старших офицеров. Это значило, что я автоматически попадаю под чье-то командование и теряю самостоятельность. Это было не совсем то, что я уже надумывал в своей голове. И потому сразу возникло предложение:
– Можно и солдат моего бывшего взвода. Я на них всегда могу положиться. У меня там есть надежные парни.
Но это пока не обсуждалось. Люди из головного управления обычно недооценивают солдат. И это не только к москвичам относится. На местах, в штабах, к солдатам тоже относятся не так, как они того заслуживают.
– Вам предоставляется возможность отказаться, – сообщил полковник Росомахин. – Поскольку в случае провала мы от вас откажемся. Никто, скажем, его не посылал. Он сам решил так отпуск провести. Постарайтесь все взвесить и обдумать. Суток на размышление вам хватит?
– Я готов, – твердо произнес я. – Согласен!..
Глава первая
А неба-то вообще не видно! Тучи сплошняком…
Даже если на спину ляжешь, чтобы все стороны одновременно взглядом охватить, все равно ничего не увидишь. И сколько ни поднимай взгляд кверху, никакого просвета в вышине. И кажется, что вот-вот на землю упадет мощный снегопад, которым пугали еще дома. Это для Абу Саида Хайята непривычно и даже слегка неприятно. Его глаза привыкли смотреть в раскаленное добела небо родной ему Аравийской пустыни. Говаривали разные люди, что пару раз снег и там, бывало, выпадал, и даже ссылались на какие-то фотографии, выставленные в Интернете, но Хайят за свои тридцать четыре года жизни с таким явлением не встречался. А фотографиям в Интернете он верил мало, поскольку хорошо знал, как такие фотографии делаются. Сами снимки могли сделать и на Северном полюсе, а снизу подписать, что это Саудовская Аравия. Никаких проблем с уровнем современных технологий. Да и кто разбираться будет, кому это нужно…
Раньше Абу Саид Хайят вообще считал, что любой снег может лежать только на Северном полюсе. В его голове вообще не укладывалось, как могут люди длительное время жить среди снега и морозов. Однако потом убедился, что живут люди и среди снега, и морозов не боятся. И даже сам начал понимать, что это такое, когда смотрел на столбик термометра. Температура воздуха уже несколько дней вертелась вокруг десяти градусов в плюсе. Для жителя Саудовской Аравии это было почти заморозками. Ночами Абу Саиду казалось, что стоят небывалые холода. И даже пришлось надеть на себя непривычные теплые одежды, которые мешали даже ходить, не то что жить. А потом красный столбик термометра уверенно стал опускаться к нолю и прочно застрял где-то поблизости на несколько дней. Все вокруг говорили, что скоро выпадет снег, хотя прогноз метеорологов и не слышали. Абу Саид Хайят подумал, что теперь-то он хорошо знает, что такое русская зима, хотя по календарю зима только недавно кончилась, и наступила весна. Да и находился он не в России, а намного юго-западнее. Но его пугали, что и здесь зима еще далеко впереди – почти настоящая зима. Весь первый месяц весны, который еще не кончился, вероятны сильные снегопады и заморозки. Зима всегда перед уходом злится и срывает свое зло на людях. Таковы местные условия. Хотя бывают годы, когда весна приходит необыкновенно рано и уже в марте зеленеют поля. Но пока знающие местные условия люди тепла не обещали. Значит, возвращения зимы ждать стоило. Это ожидание радости не приносило, тем не менее и не сильно угнетало, потому что Абу Саид Хайят хорошо знал, что люди любят преувеличивать предстоящие трудности, и тем самым пугают друг друга, и даже радуются чужому испугу.
