На зоне Иващенко был в другом отряде и Опанаса Кильку не знал. Но, чтобы познакомиться с ним поближе, согласился на новый трехсуточный «срок заключения», который отбывать ему пришлось в гостиничной «камере» без окон в подвале нового корпуса ГРУ. И только спустя эти трое суток Кильке разрешили позвонить жене в третий раз. Иващенко произвел на «сокамерника» хорошее впечатление. Опанас убедился в порядочности человека, которого мог бы отослать к себе домой, поверил, что тот не заинтересуется его Оксаной настолько сильно, что она его забудет, и позвонил. При этом, естественно, говорил Оксане, что звонит из зоны. Это существенно повышало авторитет Опанаса в семейной жизни. И возможность звонить издалека, да еще из такого места, и, в еще большей степени, трубка, которая на Оксану, до этого живущую с детьми в бедности в полуголодных условиях, как с неба свалилась – все это делало Опанаса в глазах жены чуть ли не авторитетным уголовником. По крайней мере, солидным человеком, которым она по телефону уже не пыталась жестко командовать, как всегда командовала дома. Сам Килька, убедившись в своем высоком домашнем авторитете, после этих событий стал даже плечи держать шире, бросил привычку сутулиться, и на всех посматривать серьезно и слегка свысока, в том числе и на Иващенко, который ростом был выше на голову. Но это, как знал Виктор Юрьевич, проходящее. И при возвращении на зону горделивость Кильки растворится в повседневности. Или сама по себе растворится, или найдутся люди, которые помогут ей раствориться. Так всегда и со многими гордыми бывает. Особенно если гордость необоснованна. И послабление режима в той ситуации поможет мало, если не усугубит условия жизни. Впрочем, развернутые плечи заключенного и его взгляд никак уже не могли повлиять на ход событий. Дело было сделано, Опанас Килька стал отработанным материалом, а Иващенко начал целенаправленно готовиться к поездке. До границы с Украиной, во избежание любых эксцессов, способных помешать заданию, его доставляли на машине, досматривать которую на дороге менты права не имели. Это на случай, если кто-то из «гиббонов» сдуру заглядывает в розыскные документы, обычно рассылаемые централизованно. Границу Виктор Юрьевич переходил в одиночестве и уже собственными усилиями, потому что в ближайшем погранотряде взяли за дурную привычку греться чаем представители ОБСЕ, проводящие мониторинг близлежащих территорий. И могли бы наведаться, скажем, на заставу, случайно встретившись с «волкодавом», задать ненужный вопрос, ответить на который убедительно было бы сложно, поскольку Иващенко не носил зеленые погоны.
Впрочем, нелегальное пересечение границы для офицера спецназа ГРУ никогда не считалось проблемой. Даже во времена Советского Союза, когда существовала настоящая граница. Виктор Юрьевич, получив в свое распоряжение бинокль с тепловизором, ночью залег на некоторое время на российской территории, рассматривая и изучая ночную приграничную ситуацию. Так дождался момента, когда пройдет в одну сторону наряд российских пограничников, потом дождался, когда в другую сторону пройдет наряд украинских пограничников. И до того, как первый наряд пойдет в обратную сторону, спокойно убежал в Украину за спиной украинского пограннаряда. Электронных средств контроля границы на украинской стороне не было ни в этом месте, ни поблизости в каком другом. Иващенко уже давно предупредили, что все средства, что когда-то выделялись на электронный контроль границы, давно и уверенно разворованы пограничным начальством. На российской стороне эти средства разворовали не полностью, и потому контрольные средства кое-где стояли, но специально для перехода Иващенко границы, когда готовилась операция, рассматривалась карта, где были отмечены неперекрытые коридоры. Карта эта была не государственного образца, но ходила по рукам людей, зарабатывающих на том, чтобы переправлять на ту сторону парней, желающих воевать в Новороссии. К счастью, границу переходили или хотя бы готовились когда-то переходить не только там, где можно было бы сразу попасть к ополченцам Донецка или Луганска. И карта захватывала соседние районы и даже области. Видимо, составлялась она еще тогда, когда в соседних с Донецком и Луганском областях начали вызревать настроения недовольства, и тогда предполагалось, что новых правителей Украины после государственного переворота не примут и там. Но там были предприняты превентивные карательные меры, и восстания не получилось. Оно просто не успело дозреть. Но карта была составлена раньше. Так, электронные средства связи были отмечены на границе с половиной Харьковской области, где Иващенко и осуществлял «выход». Но он осуществлял его там, где этих электронных средств контроля не было. Ни с одной, ни с другой стороны. Хотя, в принципе, российские пограничники в данном случае были бы бессильны помешать «волкодаву» даже тогда, когда засекли бы его действия своими средствами контроля. Они, в любом случае, успевали бы прибыть к месту перехода только тогда, когда бывший старший лейтенант далеко углубился бы на сопредельную территорию, где его преследовать, естественно, никто бы не позволил. Конечно, российские пограничники могли бы передать сигнал тревоги своим украинским коллегам, поскольку отношения между пограничниками по разные стороны границы, вопреки государственному мнению Киева, были лучше, чем у соседей, живущих на одной лестничной площадке. По крайней мере, на этом участке границы. Такой вариант при разработке операции тоже рассматривался, и ФСБ, которой погранвойска подчинялись и контролировались, взяло на себя обязанность лишить ближайшие заставы связи на непродолжительное время. Осуществить и оправдать подобные меры просто – сбой системы связи, компьютер глюканул или вирус кто-то заслал. Это делалось на тот случай, если карта окажется неточной, как-никак она составлялась не специалистами и с момента создания карты прошло уже достаточное время для того, чтобы и на этом участке установить электронные средства контроля. Но в бинокле Иващенко была установлена мощная тепловизорная матрица, способная уловить тепло, выделяемое даже слабыми аккумуляторами приборов слежения и датчиков движения. Полностью эти аккумуляторы не отключались никогда, поскольку приборы контроля, в основном и потребляющие их энергию, включались только по команде, которую давали датчики движения. Нет движения – приборы тихо спят. Но чтобы не спали датчики движения, им энергопитание было необходимо. Не много, тем не менее матрица бинокля теоретически должна была их уловить. И потому перед своим «побегом» за границу Виктор Юрьевич долго рассматривал пространство впереди, но обнаружить характерное свечение не сумел. Это не говорило – приборов контроля нет, но предполагало их возможное отсутствие процентов примерно на девяносто.
Однако даже при гарантированной помощи со стороны ФСБ оперативный отдел диверсионного управления ГРУ все же рассматривал вариант контакта между сопредельными погранслужбами. И потому вариант провала, согласно которому украинские пограничники должны были бы «повязать» нарушителя границы, тоже прорабатывался до тонкостей. Полного провала и здесь не просматривалось. Провалом грозила бы только попытка передать задержанного российским пограничникам. Но в этом случае Иващенко обязан был бы показать свои развитые навыки рукопашного боя. Желательно показать их не российским, а украинским пограничникам. Продемонстрировать и убежать. Лишь бы в Россию не возвращаться. Однако в наручниках и под злыми стволами чужих автоматов демонстрировать такие навыки было бы, возможно, сложно. Это был самый крайний вариант. И на него тоже готовилось противодействие. Во-первых, к границе была подогнана машина радиолокационного контроля, которая должна была контролировать возможные переговоры между пограничниками двух стран. Это на случай сбоя в технических службах ФСБ. Во-вторых, какими-то способами был найден номер мобильного телефона руководителя ближайшего отделения Службы безопасности Украины, которого должны были бы предупредить звонком и сообщением, сказанным на чистом украинском языке, о том, что пограничники задержали нарушителя и собираются передать его российским пограничникам. Не в СБУ передать, как должны были бы поступить согласно инструкции, а вернуть назад, невзирая на то, что нарушитель этот очень похож на настоящего российского диверсанта. Правда, Иващенко не был уверен, что у него на лбу вытатуирована его военно-учетная специальность, тем не менее этот звонок должен был бы сработать, и Виктор Юрьевич попал бы в руки СБУ, куда, кстати, стремился. Хотя стремился он в другое районное отделение СБУ…
