– По-английски не говорите? – спросил он и по глазам увидел, что она даже этот простой вопрос не поняла. Ни лицо, ни глаза женщины не говорили о высоком интеллекте. – А по-русски?
– Я уборщица. Пыль вытираю, – ответила она по-русски.
– Я из соседней комнаты услышал вас.
– Помешала спать? Я не знала, что здесь комнаты заселили. К вам когда можно прийти с уборкой?
– Как скоро вы здесь закончите?
– Через пятнадцать минут.
– Сразу и приходите. Как вас зовут?
– Клавдия Цезаревна. Я только закончу, потом воду сменю, и к вам…
Полковник вернулся к себе, посидел некоторое время в раздумье, оценивая эту женщину на предмет возможности работы в разведке противника, и пришел к выводу, что опасаться ему нечего. Минимум интеллекта и максимум старания, чтобы не выгнали. Потом услышал, как Клавдия Цезаревна, шаркая ногами, прошла куда-то в конец коридора. Где-то зашумела вода, и женщина двинулась в обратную сторону. Постучала в дверь.
– Входите, – разрешил Хантер.
Вместе с горничной вошел и Пол. Видимо, у двери встретились.
– Занимайтесь, – распорядился полковник и повернулся к Полу: – Она не понимает по-английски, можешь разговаривать открыто.
– Что вы хотели, Док, услышать?
– Трубку Алекса на контроль поставил?
– Сразу, как приказали.
– Тогда такой вопрос… – Докхантер слегка замялся, собираясь с мыслями. – Весьма тонкое и деликатное дело. Ты можешь просмотреть касающиеся меня файлы в компьютере нашего отдела? Электронный адрес генерала ты знаешь… Или нужны другие данные?
– Этого достаточно. Только это, Док, чревато. Вы рискуете всерьез поссориться с директором АНБ. А это организация не шуточная, пожалуй, даже серьезнее, чем ЦРУ.
– Почему именно с директором АНБ?
– Потому что именно он, насколько мне известно, официально возглавляет USCYBERCOM
[19]
.
– Я понимаю. А можешь это переложить на чужие плечи?
– Можно попробовать. Вижу вариант работы через того русского хакера. Но только тогда, когда его компьютер будет включен. Правда, это опасно тем, что и он, если что-то почувствует, может теми же данными поинтересоваться. И другими тоже, что на сервере окажутся. То есть получит доступ ко всем материалам отдела.
– А сделать так, чтобы он не заметил? Это возможно?
– Если только он опять будет сильно занят какой-то серьезной работой, кого-то тщательно отслеживать – например, меня, то процентов семьдесят – семьдесят пять на то, что не заметит.
– Хорошо. Давай рискнем. Семьдесят – семьдесят пять процентов – это много, это уже не авантюра. Сможешь его отвлечь?
– Что-нибудь придумаю. Вплоть до того, что зашлю ему простейший вирус, который сразу определится антивирусником. Какого-нибудь старого «червя»
[20]
. Он его определит и постарается вернуть мне с какой-нибудь добавкой. А я в это время буду работать с другого компьютера через его машину. Ладно. Главное, чтобы он в Сеть вошел. Я включу систему контроля. У меня есть подходящая программа, сам когда-то писал. Она сообщит мне, когда этот хакер начнет работать.
– Договорились. Данные смотри только на меня. И никто больше их увидеть не должен. Лично мне потом доложишь. Чтобы ты лишнего не перебирал, могу подсказать. И во избежание твоего личного любопытства тоже… Это должно касаться контроля за работой нашей группы. Кто дал такую команду, по какому поводу? Короче, все, чем командование недовольно.
– Я понимаю, сэр. Меня этот вопрос тоже волнует.
Полковник бросил взгляд на горничную. Ползая на четвереньках, та вытирала пол под столом и совершенно не слушала разговор на незнакомом языке…
Глава тринадцатая
– Они! – шепнул Лесничий в воротник своего ментовского мундира и шагнул к машине.
Там, под воротником, был спрятан микрофон коммуникатора «Стрелец». Это была команда и стоящим рядом, и Величко, который по этой команде должен покинуть микроавтобус и залечь в ближайшем газоне с винтовкой ORSIS T-5000, чтобы подстраховать товарищей. Хотя необходимости в страховке особой не было, все продумано заранее.
Едва прозвучала команда, как два коротких автоматных ствола изрыгли из черного жерла пламя, посылающее вперед пули. «Волкодавы» стреляли по резине колес с пояса. Здесь особая точность не требовалась. Для специалистов мишени были достаточно большими, а дистанция непривычно короткой. И все. Машина уже не могла сорваться с места и умчаться.
Лесничий перебросил с руки на руку свой непривычный автомат и взялся за дверную ручку, чтобы распахнуть переднюю пассажирскую дверцу. Задняя дверца была сильно тонирована, и, что происходило за ней, Сергей Ильич не видел. Но это тонированное стекло, словно в замедленной съемке, вдруг стало дырявиться. С заднего сиденья раздалась негромкая автоматная очередь. Пули были направлены Лесничему прямо в грудь и сразу свалили его. Но он знал, что даже не ранен. Бронежилет от экипировки «Ратник» выдержал, однако впечатление складывалось такое, что в грудь со скоростью работы швейной машинки колотили кувалдой. Сергей Ильич, перед тем как упасть от перебитого дыхания, успел дать встречную очередь сквозь то же пробитое стекло. Его очередь, видимо, была более убийственной. С переднего пассажирского сиденья, распахнув дверцу, попытался выскочить человек с таким же автоматом «АК-74У», как и у остановивших машину мнимых сотрудников ГИБДД. Он даже попытался дать очередь в стоящего поблизости к нему Кравченко, который только что стрелял по колесу, но Кравченко опередил противника и прошил его своей очередью буквально влет, когда тот выпрыгивал из машины в газон. Убитый упал прямо на Лесничего, чем привел Сергея Ильича в сознание. Лесничий сбросил с себя труп, тяжело встал на колени, но ствол его автомата уже смотрел за раскрытую дверцу на человека за рулем.
– Не дури, Боб, выходи. Твоя «рубиновая звезда» потухла. Тебе уже ничего не поможет. При попытке к сопротивлению тебя просто ранят, чтобы потом допросить. Чувствовать себя на допросах раненым или здоровым – в этом есть разница. Потому просто предлагаю сдаться. Это в твоих же интересах…
Боб, собиравшийся было отстреливаться, хмыкнул и выбросил в ту же пассажирскую дверцу стандартный для ГИБДД автомат «АК-74У», ухватился за руль, зло встряхнул его, словно срывая на механизме свою досаду, открыл свою дверцу и вышел, сразу заложив руки за затылок.
