Машина генерала Балана стояла там же, где и перед прошлой поездкой. Тут же позади нее остановился внедорожник, которым управлял майор Лукаш. Но полковник был настолько сосредоточен, что даже не посмотрел в сторону своих помощников. Они свою задачу знали и поедут следом без дополнительных указаний. Приучены самим Хантером к беспрекословному подчинению. И выполнению.
– Здравствуйте, Ник. – Докхантер сел на привычное уже для себя заднее сиденье и протянул вперед руку, чтобы поздороваться с повернувшимся к нему генералом.
Машина плавно тронулась. Полковник задумчиво смотрел в окно. Его не оставляли мысли о Поле. В какой-то момент он даже решил позвонить послу и попросить его с помощью охраны посольства задержать Пола и закрыть в каком-нибудь надежном помещении без окон и, что особенно важно, без средств связи, но его вовремя остановило понимание того, что АНБ имеет на посольство не меньшее влияние, чем ЦРУ, если не большее.
В этот раз ехали быстрее, чем минувшим днем. Наверное, потому, что ехать предстояло несколько дальше. Тем не менее Докхантер, основательно успокоенный звонком начальника отдела, снова задремал. Его, как обычно, укачивало в машине…
Под базу в этот раз «волкодавам» выделили какой-то небольшой домик с прилегающим к нему стена к стене складом. Склад был закрыт на большой висячий замок, и никто этот замок до сих пор не сбил, как и вывеску «Склад». В домике было электричество, и не потребовалось заводить генераторы, как это делалось в две прошлые командировки. Одно это говорило уже о том, что в Донбассе потихоньку налаживается жизнь, что ДНР крепнет и становится все более похожей на настоящее государство, пусть и весьма незначительное по своим размерам. Такие же процессы, скорее всего, происходили и севернее, в Луганской республике. Хотя там Лесничий еще не успел побывать, но мог судить о положении по разговорам.
Суматоха уже устроил на соседнем дереве «тарелку» спутниковой связи и, естественно, сидел за своим ноутбуком. Редкозуб обустроился в маленьком закутке рядом с печкой, что-то там паял, и запах плавящейся канифоли распространялся по всему помещению. Но этот запах был щемяще-приятным, и никто не возражал. Иващенко сидел за столом и читал какие-то бумаги. Рядом с Иващенко на электроплитке закипал чайник.
При появлении командира и его спутников все встали.
– Чаю хочу… – сразу определил свою позицию Величко и ухватился за стандартную армейскую эмалированную кружку, стоящую на печке, чтобы поставить ее перед Иващенко.
– Хорошо устроились. Ванны, к сожалению, не вижу, – сказал, осмотревшись, Лесничий.
– Ванны в таких заведениях, как правило, не ставят, – мрачно ответил Иващенко. – «Жмуров» по традиции дома обмывают. Тогда зачем здесь ванна!
– А что здесь раньше находилось?
– Бюро ритуальных услуг. Венки им делали женщины-надомницы, так нам объяснили, а здесь только гробы делали и документы оформляли.
– Интересно получается, – задумался Сергей Ильич. – С одной стороны – кладбище. С другой стороны – «Бюро похоронных услуг». И все с нами связано. Совпадение?
Он в совпадения не верил, потому что знал принцип, согласно которому подобное притягивается подобным, и много раз уже убеждался в верности этого принципа.
– А что, если нам связать одно с другим? – вроде бы невинно подсказал Иващенко.
– Я о том же думаю. – Командир сел за стол и опустил голову. – Хотя вариантов не вижу. Кладбище по другую сторону фронта.
Когда он смотрел в стол, ему старались не мешать. Это значило, что он просчитывает какие-то возможности, и от таких просчетов во многом зависело развитие операции. Чтобы лучше ориентироваться, Сергей Ильич развернул перед собой планкарту кладбища и долго смотрел в нее, что-то шепча себе под нос и делая какие-то пометки карандашом на листе бумаги, но записывал только цифры, понятные одному ему.
– Планируешь, Сергей Ильич? – все же решился прервать командирские раздумья хакер группы «волкодавов» Суматоха.
– Планирую.
Суматоха передал шифровальщику группы Кравченко флешку:
– Тут для тебя работа, – после чего снова повернулся к командиру.
– Что-то сообщить хочешь? – отрываясь от своих расчетов, поднял голову Лесничий.
– Сообщить пока ничего не хочу, только на душе у меня неспокойно. Нехорошо как-то. Ощущение такое, будто меня за нос водят. Или всех нас… Вас то есть, используя меня как инструмент передачи фальшивой информации.
– Какие-то конкретные подозрения есть? Или только ощущения?
– Началось с ощущений. Предчувствие и непонимание.
– Анализировать надо.
– Чем уже несколько часов и занимаюсь. Пытаюсь что-нибудь в Сети найти, но ничего не подворачивается. Остается домысливать.
– Выводы появились?
– Только подозрения и умозаключения.
– Выкладывай все по порядку.
– Если по порядку, то выглядит это так. Какой-то опытный хакер из группы полковника Хантера, а что он хакер опытный, я сомневаться не могу, поскольку он легко взламывал сложнейшие пароли и проникал в совершенно закрытые системы. Так вот, этот опытный хакер, до этого заметивший мои следы даже там, где их заметить было сложно, не заметил этих следов во второй раз, когда я шел, наступая ему на пятки, дыша и кашляя ему в спину, по серверу ЦРУ и скачивал совершенно секретный план операции ЦРУ против нас.
– И что?
– Не могло такого быть, чтобы он не заметил. При этом он дважды, словно зная, что я, как хакер, слабее его, оставлял за собой дверь приоткрытой, чтобы я мог беспрепятственно войти, не трудясь над вскрытием замка.
– Думаешь, ловушка? – спросил Лесничий напрямую.
– Я могу предположить, что это ловушка. Могу предположить, что это умышленное предательство. Мало ли у человека какие отношения с ЦРУ! Могу, наконец, предположить, что этот человек работает, предположим, на СВР или ФСБ. Иного варианта я не вижу.
Кравченко тем временем расшифровывал документы с переговорами полковника Хантера и кладбищенского сторожа и обратился к Суматохе:
– Принтер подключи. Я сразу распечатаю.
Суматоха вынужден был отвлечься от разговора с командиром и тем дал возможность Лесничему обдумать возникшие подозрения хакера.
– Есть здесь здравое зерно. Я вижу для нас возможность спасения операции только при действительности третьего варианта. При первом варианте мы нарвемся на ловушку. При втором мы ничего не знаем и все равно рискуем тем, что первый вариант правильный. И только при третьем мы можем работать. Хотя, я думаю, нас бы предупредили, что в группе Докхантера наши спецслужбы имеют своего человека. Хотя бы для обеспечения безопасности этого человека. Кравченко, отправь срочный запрос. Пусть Селиверстов запросит ФСБ и СВР. Слышал подозрения Суматохи?
– Слышал.
– Опиши это кратко и поставь мою подпись. Если они подтвердят данные на своего агента, мы работаем в прежнем режиме. Если не подтвердят, снимаемся, вероятно, с операции. Пока ответ не пришел, все готовимся к выезду. Докхантер прибывает на место, по моим расчетам, через семь-восемь часов. Мы выступаем, если все пойдет нормально, через пять часов. Что там распечатывается так долго?
