Брайан слушал этот бред, закипая от возмущения:
— Сержант, неужели ваша позиция такова, хотя в ее голословных утверждениях нет ни слова правды? Эта женщина сбила с толку моих друзей, запутала всех в нашем социальном центре, даже позвонила в Россмор моей матери, страдающей парциальным слабоумием, и сказала ей, что мы пара, любовники, и вот-вот поженимся. Но в этом нет ни единого слова правды!
Сержант взглянул на фотографию Эйлин Эдвардс в постели священника. Электронное письмо, предположительно собственноручно отправленное им этой женщине, список имен и адресов… Отец Томаш, Джеймс О’Коннор и Джонни Пирс.
В красноречивом взгляде сержанта читалось: вот перед ним стоит священник, который завел было интрижку, но передумал. Отец Флинн понял все без слов: конечно, сержант напишет рапорт, но больше и пальцем не шевельнет. Ему вдруг захотелось расплакаться. Он давно не плакал. Но сейчас события, казалось, раскручивались помимо его воли. Он чувствовал себя пловцом, стремящимся к слишком далекому берегу. Сил может не хватить. Возможно, он в самом деле дал этой женщине повод. На стол сержанта упала слеза.
Сержант не был чужд человеческих чувств.
— Может, вам стоит просто пойти домой. Подумайте как следует, а если будете продолжать тревожиться, обратитесь к адвокату и напишите этой юной леди…
Брайан запихал свои пожитки в полотняную сумку. На сумке было написано: “Берегите Землю”. Брайан сказал себе, что делает все от него зависящее, но просто пока получается не слишком хорошо.
* * *
— Аня, пойдем сегодня в “Корриганс”, выпьем по пинте? — спросил Джонни. Аня принесла его пациентам анкеты, которые они должны были заполнять каждую тренировку.
— Если там придется общаться с отцом Брайаном, не пойду.
— Но почему, Аня? Он такой хороший человек, хоть и друид. Да и вообще хороший человек!
— Друид? — озадаченно спросила Аня.
— Забудь. Так называют священников, когда хотят их обидеть.
— Ясно. Хорошо. Значит, друид?
— Это не важно. Запомни другое: отец Брайан — хороший человек!
— Нет, Джонни, нехороший. Хотя я тоже раньше думала, что хороший.
— Почему ты так говоришь? Тебе сказали о нем что-то плохое?
— Нет, но я видела в его постели девушку. Она лежала там, совершенно бесстыдная.
— Бесстыжая, — поправил ее Джонни.
— Что?
— Правильно будет не “бесстыдная”, а “бесстыжая”. Ты с ней заговорила?
— Конечно!
— Это была Эйлин Эдвардс? Мы еще зовем ее Златовлаской.
— Ты же сам знаешь. Да, она. Вы все его защищаете, значит, сами не лучше.
— Но это ложь, Аня, от первого до последнего слова.
— Я видела своими глазами. Ложь? Она лежала в его постели, Джонни.
— Как она вошла?
— Он дал ей ключ.
— Брайан клянется, что запасной ключ всего один — и он у тебя, — сказал Джонни.
— Он, надеюсь, не говорит, что это я ее впустила?
— Нет, но ведь она могла взять твой ключ?
— Нет, это невозможно. Он лежит в моей сумочке.
— А у нее не было шанса залезть в твою сумочку? Знаешь, она ведь совершенно безумна.
— Нет, я все время была в комнате… — Аня замолчала. — Если только…
Джонни так и подпрыгнул:
— Если только что?
— Нет, это невозможно. Однажды она зашла, когда я гладила. Отца Брайана не было. Она попросила меня сделать ей чашку чая…
— И ты оставила сумочку…
— Всего на минуту.
— Но ты оставила ее в комнате, так?
— Я не предполагала, что она залезет в мою сумку…
— Такого никто из нас не ожидал… и, возможно, на следующий день, сделав копию, она пришла в центр и подложила ключ обратно.
— Она чувствовала себя у отца Брайана очень уверенно, прямо как дома.
— Внутри ее головы все так и есть, Аня. Она там дома. Она на самом деле сумасшедшая.
— Так она опасна! — сказала Аня.
— Да, это так, — согласился Джонни. — Пожалуйста, приходи сегодня. Брайану нужны друзья.
— Я думала пойти на урок английского, — сказала Аня.
— Конечно-конечно. Хотя ты и так говоришь по-английски лучше нас! Пожалуйста, приходи в “Корриганс”, — попросил он.
Аня пообещала позвонить и отменить урок. Карл поймет.
— Я ведь уже выучила сегодня одно новое слово, — весело сказала она.
— Какое? — спросил Джонни.
— Дру-у-у-ид, так называют священников, — гордо сказала она.
Джонни схватился за голову.
Вечером, сидя за столиком в “Корриганс”, Брайан рассказал им всю историю, а они слушали открыв рот. Он показал фотографию и в конце концов расплакался. Его плечи тряслись от рыданий. Джонни сбегал и заказал бренди. Ситуация требовала средств посерьезнее пинты. Аня всплакнула над несправедливостью жизни вместе с отцом Брайаном. Ей было стыдно: как можно было усомниться в нем? Джеймс О’Коннор сказал, что школьный учитель твердо знает одно: прежде чем что-то предпринять, нужно составить список первоочередных действий.
Они вытерли слезы, отхлебнули из кружек и составили план. Возможно, стоит нанять частного детектива? Пусть проследит за Эйлин, узнает, куда она ездит, попробует найти ее семью. Так они хоть что-то узнают о ней.
Но как найти детектива? По справочнику? Может, охранник, который работает вместе с Джонни и Аней в кардиологической клинике, знает кого-нибудь? Джеймс записал: “Спросить Тима, найти контакты”. Но услуги частного детектива могут стоить огромных денег, а им это не по карману. Самим следить нельзя: она узнает любого.
— Девушка, с которой я снимаю квартиру! Она может помочь, — предложила Аня. — Ее зовут Лидия. Она работает в баре и очень уверена в себе. — В голосе Ани звучала зависть. — Лидия с чем угодно справится.
Джеймс записал: “Обсудить вопрос с Лидией”. В списке были и другие пункты: “Поговорить с епископом”, “Обратиться к полицейскому старше чином, чем сержант”, “Подать иск в суд”, “Найти журналиста, который изложит историю с точки зрения отца Брайана”, “Сказать всем, что она сумасшедшая, и не обращать на нее внимания”. Но ни одна из этих идей не казалась перспективной. Вся надежда была на Лидию.
Лидия изумилась, когда в ее паб вошла маленькая Аня, а за ней по пятам — трое мужчин. Она присела поболтать, и Аня изложила их просьбу. Лидия была совершенно поражена.
— Аня, это какая-то шутка? — Из вежливости она говорила по-английски, но Аня, чтобы подчеркнуть серьезность ситуации, ответила по-польски:
— Ты — наша единственная надежда спасти хорошего человека. Ты должна нам помочь, просто должна.
