— Думаешь, это имеет хоть малейшее значение? Она говорит, раз я не развелся вовремя, чтобы успеть жениться к рождению ребенка, значит, у меня нет права голоса.
— Но это нечестно. Ты подал на развод, как только узнал, что она беременна.
— Да, примерно тогда. Плюс-минус.
— Так что, ты позволишь ей отдать ребенка?
— А у меня есть выбор, Клара? Все карты у нее на руках.
— Она нашла другого?
— Нет. Это исключено. Она говорит, что собирается учиться и хочет свободы.
— И все это вот так, как гром с ясного неба?
— Для меня — да, — грустно ответил Алан.
— А для кого нет?
— Для моих друзей, для наших друзей, для всех, кто ее знает. Пару недель назад возникло небольшое недоразумение, но я думал, мы со всем разобрались, все уладили. А она, видно, зациклилась. Откуда мне было знать?
— Бедный Алан. — Ей на самом деле стало жаль его.
— Вот я и подумал…
— Нет, Алан.
— Мы все еще муж и жена. Это все еще мой дом.
— Ерунда, Алан, мы договорились разъехаться. Скоро мы покончим с разводом. Прав приехать сюда у тебя примерно столько же, как к президенту Ирландии в Феникс-парк.
В трубке повисло молчание.
— Удачи тебе, — сказала она.
— Мне некуда идти, Клара.
— Спокойной ночи, Алан.
Девочки смотрели на нее с любопытством. Герри тактично взялся за мытье посуды. Незаданные вопросы висели в воздухе. Клара понимала, что должна как-то ответить. Алан — их отец: нельзя быть слишком легкомысленной и пренебрежительной.
— Все сложно, — начала она. — Ваш отец не меняется.
— Его застукали? — предположила Линда.
— Очевидно, — сказала Клара.
— Ты пустишь его обратно, мама? — спросила Ади.
— Нет, Ади. Не пущу.
— А его ребенок? — спросила Линда.
— Его отдадут фифиной сестре.
— И папа не… — Ади не могла поверить.
— Нет, милая. С вами дело обстоит иначе. Он на самом деле любит вас. Да, по-своему, нелепой, сумасшедшей, сложной любовью, но он любит вас.
— А тебя он любит, мама? — спросила Ади.
— Он любит воспоминание обо мне. Любит ту меня, какой я была двадцать с чем-то лет назад. Это тоже любовь.
Молчание нарушила Линда:
— Клара права. Алан такой, какой есть. Чем скорее мы примем это, тем лучше.
Клара поднялась.
— Кстати, к вопросу о “принять”. Предлагаю угоститься ликером. Думаю, мы все это заслужили.
Она закрыла шторы на случай, если Алан будет проезжать мимо и заглянет в окно. Он был дураком, но она не хотела усугублять его горе. Не стоит ему сейчас видеть их ужин, оказавшийся удивительным образом по-настоящему семейным и счастливым, и их дом, из которого он ушел много лет назад, причинив столько боли и горя.
— Повеселела? — спросила Хилари на следующий день.
— Еще как, спасибо. Прости, что вчера бросалась на всех. Злая была, как черт.
— Вовсе нет, я будто в кабаре сходила. Как прошел ужин, нормально?
— Отлично. В середине вечера позвонил Алан, рассказал, что фифа вышвырнула его и ребенка отдает сестре. А Линда изо всех сил старалась быть нормальным человеком, и ей это почти удалось. Я получила большое удовольствие.
— Ничего себе! — изумилась Хилари.
— Более того, мне теперь даже кажется, что у нее на самом деле только одна проблема: она до сих пор не встретила правильного мужчину.
— Клара! Мы же с тобой старая гвардия. Мы годами проповедовали, что нельзя судить о женщинах по мужчинам, которых им удалось подцепить. Что будет с нашим сестринским союзом? Неужели ты сдаешь позиции? — Хилари по-настоящему разгневалась.
— Я не предаю идеалы нашего союза, я говорю только про Линду. Давай сегодня поужинаем в итальянском ресторанчике и составим план.
— Сегодня?
— Ага, нам ведь обеим, на самом-то деле, больше нечего делать, — сказала Клара.
— Умеешь ты сделать девушке комплимент, — ответила Хилари, и они отправились работать.
Днем позвонил Алан. Трубку взяла Аня.
— Подождите, мистер Кейси, я посмотрю, свободна ли она. У нее, кажется, посетитель… — Клара покачала головой. — Нет, извините, она еще некоторое время будет занята. Сказать ей, что вы звонили?
— Не утруждайтесь. Ей все равно. Если бы ей было не все равно, она позвонила бы мне сама. Пока, — сказал он.
Аня медленно повторила Кларе его слова.
— Прости, Аня. Тебе пришлось столкнуться с детским поведением человека, которому давно пора перерасти подобные фокусы.
— О, Клара, если бы вы знали, какой нужной я себя здесь ощущаю. Я ведь участвую в жизни тех, кто рядом со мной. У меня от этого растет… подождите… подождите… я знаю это слово!.. растет самооценка!
— Твой английский очень улучшился. Дома тебя не узнают!
— Да. Я встретила кое-кого оттуда. Он глазам своим не мог поверить. Ничего не понимал. Было очень, очень приятно.
— Твой молодой человек? — спросила Клара.
— Когда-то, думаю, да. А может, он и не был никогда моим молодым человеком. Может, все это происходило в моем воображении. Но сейчас история закончилась. Ведь когда что-то на самом деле заканчивается, ошибиться невозможно, правда? — Она испытующе взглянула на Клару.
— Да, чистая правда. Главное — не жалеть того, с кем рассталась.
— В моем случае это исключено, — очень серьезно ответила Аня.
Клара надеялась, что ей тоже хватит уверенности. Она испытывала нечто опасно близкое к сочувствию после вчерашнего звонка Алана. Интересно, где он ночевал. И что он сделал, что обнаружила Синта.
— Итак, давай рассмотрим нашу задачу как проблему, возникшую в клинике. Проблему, которую нужно решить прежде, чем о ней пронюхает Фрэнк.
Клара и Хилари сидели в итальянском ресторане. Клара открыла обсуждение.
— Ник — беззаботный мечтатель. Возможно, слишком беззаботный. Чтобы чего-то с ним добиться, нужно его подгонять. — Хилари выложила карты на стол. — В нем нет честолюбия. Он играет в каком-то клубе. В университет поступать не стал, сказал, это нам не по карману. Начал преподавать детям фортепиано и гитару, а потом еще пришел в свой бесперспективный клуб, теперь играет там, и конца-края этому не видно.
— Клуб на самом деле безнадежный, или просто мы с тобой ни в жизнь туда бы не пошли? — спросила Клара.
— Думаю, безнадежный. Они вечно тревожатся, смогут ли оплатить аренду. Никаких толп. Никаких прорывов, или как там это называется в кино. Но Ник ходит туда, как на работу, каждую ночь. Когда я спрашиваю, сколько у них бывает народу, он отвечает очень расплывчато. Говорит, людей полно и музыка им нравится. Он получает так называемый процент от входа, это вроде как значит, что ему платят одну пятую от пяти евро, которые люди платят за вход. Но сумма всегда небольшая. Остальное он зарабатывает преподаванием.
