«Почему моя жизнь не может быть простой? – думала Диди. – Как у тех девушек, болтающих об экзаменах и шмотках. Можно же просто влюбиться и встречаться». Сначала она немного ревновала свою подругу Лауру, когда та нашла Лассе. Потом заметила синяки на руках Лауры, разбитую губу… Это не было ни любовью, ни свободой. Диди не понимала, как разумная и решительная Лаура могла позволить обращаться с собой так плохо. «Самуэль никогда так со мной не поступил бы», – подумала Диди, неся посуду в кухню.
Она вернулась в зал и хотела выбросить мусор, но вдруг ее взгляд наткнулся на Самуэля. Сначала Диди вспомнила, как грубо он прогнал ее из больницы, однако потом заметила его потерянное выражение лица. Она приготовила чашку ромашкового чая и принесла ее Самуэлю.
Он посмотрел на нее, не проронив ни слова. Его глаза были покрасневшими, а на стуле рядом с ним лежал бумажный пакет с обуглившимися вещами.
– Что с тобой случилось?
– Кто-то сжег «Робур» прошлой ночью, – отрешенно сказал Самуэль. – Полиция считает, что это поджог.
– Может, принести тебе поесть? – спросила Диди.
– Ничего не хочется, – ответил парень. – Нужно найти новое жилье. Или хотя бы ночлег.
Диди перегнулась через стол, взяла из сумки немного потемневшую рамку и посмотрела на фото мамы Самуэля.
– Это все, что осталось, – сказал Самуэль. – Странно осознавать, что у меня больше ничего нет в этом мире.
Диди взглянула на друга, ожидая, что тот совсем сникнет, но ему удалось даже улыбнуться.
– Как твоя работа? – спросил Самуэль.
– Что ты тут делаешь? – вопросом на вопрос ответила Диди.
– И сам не знаю. – Самуэль посмотрел в окно, но, кажется, ничего перед собой не видел. – Одежда и все остальное – просто вещи, но яхту мне завещал отец, когда умер. Она была моя, и я заботился о ней.
Диди пересела к нему. Взяв его руку, она хотела оставить ее в своей, но вдруг испуганно отдернула ее.
– Что такое? – спросил Самуэль
– Тебе больно, – ответила Диди. – Физически. Вспоминая яхту, ты испытываешь телесную муку.
– Конечно, – подтвердил Самуэль. – Ведь это все, что осталось мне от отца.
Диди смотрела на свою горящую ладонь и хотела утешить друга. Она попыталась сочувственно улыбнуться.
– Я принесу тебе суп, – предложила Диди, потому что больше ничего другого ей в голову не приходило.
– Не беспокойся, – ответил Самуэль, собирая вещи. Он быстро поднялся и ушел.
Вечером от усталости Диди еле тащилась домой. Ее утомили не столько работа и учеба, сколько крутящиеся в голове мысли. Но от всех ее размышлений было мало толку. Все еще сильнее запуталось. Втайне она желала, чтобы Надя заботливо приготовила поесть и они провели тихий уютный вечер. К своему удивлению, Диди встретила Надю на лестнице.
– Привет, – сказала Надя. – Мне нужно убегать на работу, но Кати дома. Увидимся, наверное, утром.
В квартире никого не оказалось, и никто не отозвался на зов Диди. Она вышла на балкон и посмотрела, как сгущаются вечерние сумерки. Потом по лестнице залезла на крышу.
Кати сидела там. Ее черная одежда почти сливалась с темнотой ночи.
– Как ты догадалась, что я здесь?
– Горная нимфа и крыша – простейшая задача, – ответила Диди.
– Просто стереотип. Хотя на самом деле правда.
Диди села на крыше. Прохладный воздух охладил кожу на голых плечах, и девушка почувствовала себя легче, но месяц на небе напомнил ей о будущем.
– А какая я нимфа? – спросила Диди.
– Ты почувствовала потребность убежать в лес.
– Дриада.
– Книжки читаешь, – улыбнулась Кати, кажется, вспоминая о чем-то другом.
– Вы сами определили меня в университет, – заявила Диди, думая о зудящей руке и о том, как боль друга передалась ей. – Природная нимфа «словно меняющаяся погода, словно смена времен года». Книги по мифологии почти как гороскопы.
– В них есть и доля правды, – сказала Кати.
– И правда удивительнее сказки, – продолжила Диди. – Скажи еще какую-нибудь банальность.
– Диди, ты можешь быть какой угодно нимфой, но тем не менее ты – это ты.
– Надя умеет исцелять. Что умеет горная нимфа? – спросила Диди с вызовом.
– Может, тебе когда-нибудь доведется увидеть, – ответила Кати.
– Яхта Самуэля сгорела, – сказала Диди через минуту.
– Да ну? – достаточно безразлично отозвалась Кати. – Может, позвать мальчишку пожить у нас?
Диди подняла удивленный взгляд на Кати:
– В чем подвох?
– Я немного поразмыслила, – призналась Кати. – И ты действительно права. Мне нужно начать доверять твоей интуиции. Наша жизнь для тебя необычна, поэтому, может, было бы неплохо, если рядом оказался бы кто-то из старого мира. Самуэль в состоянии дать тебе то, чего ни я, ни Надя предложить не можем.
– Я и Самуэль никогда… – Диди хотелось поскорее заверить Кати, раз та была в хорошем расположении духа.
– Нет конечно. Я доверяю тебе, – заявила Кати. – Кроме того, парню нужна помощь.
– Я сейчас же позвоню ему, – радостно сказала Диди и побежала к лестнице.
– Будь осторожна, – напомнила Кати. – Во всех отношениях.
– Да, да, – удаляясь, сказала Диди.
Вскоре девушка уже обо всем рассказывала своему другу. Она ждала непременного согласия, но Самуэлю идея не понравилась.
– Чтобы я переехал к вам? – удивился он. – По-моему, это еще больше запутает наши с тобой отношения.
– Ну мы же друзья с пеленок, – уверяла Диди, стараясь говорить беспечно. – Почему это теперь невозможно?
– По-моему, это плохая мысль, – признался Самуэль. – Но все равно спасибо.
Диди выпустила телефон из рук. И почему жизнь – сплошные американские горки? Минуту назад она была счастлива как никогда, а теперь Самуэль будто окатил ее ведром ледяной воды. Диди набрала номер Лауры, собираясь для начала поговорить о мужчинах.
Надя смотрела в синие, как лесные озера, глаза Еспера, и ей было стыдно, что последние шаги к клинике она проделала почти бегом, зная, что он ее ждал. Сатир с самоуверенным видом сидел на больничной кушетке, и Надю это ужасно раздражало. Она быстро задернула штору.
– Мы что, прячемся? – шутливо спросил Еспер.
– Не хочу, чтобы даже друзья по работе увидели нас, – сказала Надя.
– Ты называешь людей друзьями, – заметил Еспер. – Семнадцать лет, проведенные в их компании, творят чудеса.
– Что ты решил? – Надя ни на шаг не собиралась приближаться к Есперу.
– Фрида, кажется, что-то подозревает.
