Вы когда-нибудь слышали, чтобы изменение конфигурации ХД-двигателей производилось вручную, что называется, «на глаз», во время движения корабля, да еще и при отсутствии одного из вспомогательных двигателей? Первый бортинженер Нори готов был поспорить на что угодно, что никто не сможет дать положительный ответ на этот вопрос. Правда, было это до того, как он познакомился с командой русских криогенщиков.
– Вы использовали устаревшую конфигурацию «три-два-один». Сейчас все работают на «три-один-два». Но, поскольку одного вспомогательного двигателя у нас не хватает, я использовал комбинацию «два-один-два».
Не успев выйти из ступора, в который повергло его заявление русского, Нори еще раз повторил:
– Что?
– Да я понимаю, что, ежели мы сейчас запустим ХД-двигатели, сайтены нас тут же засекут и прихлопнут, как блоху неподкованную. Но все же подумал, пускай будет. На всякий случай. Ну, мало ли чего, – Гарик весьма многозначительно помахал в воздухе растопыренной пятерней. – Как говорил один мой приятель – космос большой, и дерьма в нем много, – Васин смущенно улыбнулся. – Я, конечно, извиняюсь за грубое словцо, Нори-сан, но без него вся соль пропадает.
– Да, я понимаю, – рассеянно кивнул Нори, уже плохо понимавший, что вообще происходит вокруг.
– Если бы «Дасоку» действительно попытался уйти от сайтенов в гиперспейс при конфигурации ХД-двигателей «три-два-один», они догнали бы нас в два счета. А вот комбинация «три-один-два» позволяет закрыть проход сразу, как только корабль в него ныряет.
– Кто вы по специальности, Васин-сан? – устало спросил Нори.
– Знамо кто, – гордо выпятил грудь русский. – Криогенщики мы!
– Скажите, пожалуйста, Васин-сан, для чего русских криогенщиков учат выставлять конфигурацию ХД-двигателей?
– Да бог с вами, Нори-сан, – смущенно улыбнулся Васин. – При чем тут учение? Я эту технику сам освоил.
– Сам? – не смог скрыть удивления Нори. Хотя и понимал, насколько бессмысленно чему-либо удивляться, имея дело с русскими. – То есть просто вот так? – Бортинженер правого края помахал перед собой руками. – Просто взяли и научились?
– Ну да, – Васин ответил Нори не менее удивленным взглядом. – А в чем проблема-то?
– Проблема в том, что я, – Нори ткнул пальцем себя в грудь, – бортинженер правого края линкора императорского флота, понятия не имею, как выставлять конфигурацию ХД-двигателей. А вы, – указал он на Васина, – криогенщик, можете сделать это…
Нори щелкнул пальцами, подыскивая нужное слово.
– С полпинка, – подсказал ему Гарик.
– Верно! – еще раз щелкнул пальцами Нори. – Именно что с полпинка!
– Это не проблема, – беспечно махнул рукой русский. – Если хотите, я вас тоже научу. Тут больших-то мозгов иметь не надо… Простите, я вовсе не вас имел в виду, Нори-сан.
– Понимаю, – рассеянно кивнул бортинженер правого края и, подумав, добавил: – Япона мать!
– Эт-точно, – радостно улыбнулся Васин. – У вас, Нори-сан, непременно получится. Потому что у вас кураж есть. А без куража в нашем деле, – Гарик развел руками, – никак!
Нори ничего не ответил русскому, но про себя решил, что это конец, последняя черта, переступить через которую истинный самурай уже не может. Не имеет права!
Но и это ему удалось пережить. Правда, никому, кроме него самого, не известно, какой ценой.
Апофеоз наступил, когда в один прекрасный день, придя в столовую, бортинженер правого края Нори сел за отдельный столик вахтенного офицера, каковым он в тот день являлся, снял теплоизоляционный колпак, прикрывавший оставленный для него обед, и увидел тарелку с густым варевом малинового цвета.
В растерянности Нори посмотрел на виртуальный дисплей ПДА, высвеченный поверх рукава форменной офицерской куртки. Он сам утверждал меню на сегодняшний день и не помнил, чтобы в нем значилось незнакомое ему блюдо. Так и не выяснив, как называется то, что было подано на первое, Нори нажал кнопку вызова дежурного повара.
Каково же было его удивление, когда, одетый в белую куртку и брюки, которые носят на флоте повара, в высоком белом колпаке, натянутом на голову, с каким-то странным механизмом, напоминающим допотопную кофемолку, в руках, в обеденном зале появился русский криогенщик. Нори не видел Сергея Горбатова с того самого дня, как «Дасоку» благополучно ушел из Куанского котла. И это была главная причина, по которой бортинженер правого края считал Горбатова лучшим из всей оставшейся на борту линкора команды криогенщиков. И вот же, на тебе!..
– Добрый день, Нори-сан! – радостно приветствовал вахтенного офицера русский.
У Нори настроение было отнюдь не радостное.
– Что вы тут делаете, господин Горбатов?
– Как это что? – крайне удивился русский. – Работаю!
Нори сделал отчаянную попытку найти выход из охватывающего его безумия.
– На кухне сломался холодильник?
– Нет! – Горбатов рассмеялся так, будто вахтенный офицер сказал нечто чрезвычайно забавное. – Я тут кухарю понемножку.
– Что вы тут делаете? – переспросил Нори.
– Кухарю, – Горбатов показал бортинженеру правого края похожий на кофемолку механизм.
– Что это? – недоумевающе посмотрел на коробку с длинной изогнутой ручкой первый бортинженер.
– Шкварница, – ответил Горбатов.
– Простите? – непонимающе наклонил голову Нори.
Бортинженер правого края вообще ничего не понимал, а потому чувствовал себя неуверенно. Почему русский находится в офицерской столовой, да еще в поварской форме? Что за странный агрегат у него в руках? Что означает странное слово «шкварница»? Что за странное варево подали вахтенному офицеру в качестве первого блюда на обед? Каждый из этих вопросов сам по себе был не так уж странен. Более того, постаравшись и как следует пораскинув мозгами, можно было даже попытаться найти на него ответ. Но вместе они превращались в некий странный конгломерат, обволакивающий первого бортинженера Нори со всех сторон и заставляющий его чувствовать себя мухой, увязшей в меду.
– Это – шкварница, – Горбатов поставил механизм с ручкой на стол, рядом с тарелкой, в которой Нори рассчитывал обнаружить суп, а нашел… Он пока еще и сам не знал, что было налито в тарелку. – Полумеханический столовый комбайн для быстрого приготовления шкварок. Редкая, между прочим, вещица. Шкварницы только на Старой Одессе производят полукустарным способом. Работает от ручного привода и крошечной плутониевой батарейки, рассчитанной на двадцать три года бесперебойной службы.
Русский достал из кармана завернутый в вощеную бумагу кусок белого свиного жира, освободил его от упаковки, открыл дверцу в торце шкварницы, сунул туда жир и трижды крутанул ручку.
– Готово!
Горбатов поднял шкварницу над тарелкой вахтенного офицера и как следует встряхнул. В ярко-красное варево посыпалось что-то, похожее на обуглившиеся древесные стружки.
