– И что вы собираетесь делать? – спросил капитана Бутов.
Спросил так, будто он был командующий, требующий от младшего по званию разъяснений по поводу случившегося в его отсутствие инцидента. Великий Будда Амидо, только русский мог позволить себе разговаривать в такой манере!
Сакамото посмотрел на меч, стоявший у переборки.
– Мы отдадим свои жизни за Императора.
– Не понял, – сдвинул брови Бутов. – Вы собираетесь продолжить сражение?
– Да, – коротко кивнул Сакамото.
Объяснять русским то, что они были не в состоянии понять, нито кайса считал излишним.
Прищурив глаз, Бутов посмотрел на скрин-инфор, как будто хотел убедиться в том, что расстановка сил осталась прежней.
– Это верная смерть, – сообщил он Сакамото так, словно был уверен, что капитан об этом даже не подозревает. – К тому же Дима говорит, что и энергосистема у вас на ладан дышит.
– На ладан? – непонимающе переспросил бортинженер правого края Нори.
– Ни к черту не годится, – объяснил ему Ватагин.
– Именно поэтому мы хотим, чтобы вы покинули корабль. – Сакамото обращался в первую очередь к Бутову, который был старшим среди русских. – Сайтены не ведут боевых действий против Русского сектора…
– Попробовали бы, – усмехнулся у него за спиной Брик.
– …Вы находитесь на борту «Дасоку» в качестве техников, приглашенных для выполнения работы, не связанной с боевыми действиями, – продолжил, не обращая внимания на замечание русского, Сакамото. – Если, воспользовавшись десантным ботом, вы покинете «Дасоку», сайтены будут обязаны препроводить вас на ближайшую нейтральную планету, откуда вы сможете вернуться домой. Иночи-сан проводит вас на третью палубу…
– Подождите, капитан, – поднял руку Бутов. – Я смотрю, вы все решили. И исходили при этом, конечно же, из лучших побуждений. Но у нас так не принято.
Бутов развел руки в стороны и посмотрел на свою команду.
– Не принято… Нет… Не принято, – дружно замотали головами русские.
– А как у вас принято? – спросил Сакамото, полагая, что речь идет о какой-то особой процедуре, связанной с отбытием. Хотя прежде ему ни с чем подобным сталкиваться не приходилось.
– Мы не испытываем дружеских чувств к сайтенам, – сказал Бутов.
– Рад это слышать, – наклонил голову Сакамото.
– А вот вам, – старший криогенщик протянул руку, словно собирался коснуться Сакамото кончиками пальцев. – Вам мы симпатизируем. Хотя вы и пьете свое саке теплым.
Сакамото едва удержался, чтобы не поморщиться. О чем бы ни начал разговаривать с японцем русский, он непременно помянет теплое саке.
– Если вы хотите выпить на прощание саке… – начал было Сакамото.
Бутов сделал отрицательный жест рукой.
– Саке мы с вами, капитан, еще выпьем. Я даже соглашусь на теплое. Но лишь после того, как наподдадим как следует сайтенам под их железный зад.
Сначала Сакамото решил, что ослышался. Потом – что неверно истолковал смысл сказанного русским. Однако, посмотрев на лица других криогенщиков, нито кайса понял, что никакой ошибки нет – русские не намерены покидать «Дасоку». Тогда Сакамото решил, что сходит с ума. В голове мелькнула мысль: интересно, а как чувствуют себя те, кому приходится постоянно общаться с русскими? И все же на всякий случай он спросил:
– Вы остаетесь на «Дасоку»?
– Точно, – кивнул Бутов.
– Но вы не обязаны отдавать жизнь за Императора!
– А кто говорит о смерти?
Криогенщики непонимающе переглянулись.
Сакамото растерянно посмотрел на своих подчиненных. Понимает ли хоть один из них, о чем говорят русские?
– Для нас, подданных Империи Пяти Солнц, единственным достойным выходом из заведомо проигранного сражения является смерть в бою, – сказал первый мастер-оружейник Ёситика.
– А смысл? – развел руками Горбатов.
– Таким образом мы сохраним честь, и наши потомки не будут стыдиться своего имени.
– Достойный повод вспороть себе живот, – заметил Ватагин, глядя на носки своих ботинок.
Сказал он это настолько серьезно, будто едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
– А как-то иначе это провернуть нельзя? – Бутов сначала показал капитану и его команде два указательных пальца, а затем дважды обернул один вокруг другого. – Ну так, чтобы и овец накормить, и волков перерезать?
Использованная русским метафора показалась Сакамото невообразимо сложной для понимания. Поэтому он решил ответить просто, не вдаваясь в детали:
– У нас разные представления о том, как следует вести себя в той или иной ситуации.
– Не настолько разные, как вы полагаете, капитан, – покачал головой Бутов.
И на этот раз – Сакамото готов был поклясться! – русский говорил абсолютно серьезно, не вкладывая в слова никакого потаенного смысла.
– Так в чем проблема, Бутов-сан? – Нито кайса заложил руки за спину.
– Будь я на вашем месте, капитан, – слова русского заставили Сакамото недовольно передернуть плечами, но криогенщик этого вроде как не заметил, – я бы попытался не уничтожить, а сохранить «Дасоку». По нескольким причинам. Первая. «Дасоку» – последний корабль боевого имперского флота, а значит, он служит символом того, что Империя Пяти Солнц еще жива. Вторая. Если Император жив и находится всего-то в плену у сайтенов, значит, его можно спасти. Третья. Сайтены во что бы то ни стало хотят заполучить «Дасоку». Зачем? Вопрос любопытный. Но, если уничтожить корабль, ответ на него, скорее всего, никогда не будет найден. Я доступно излагаю?
Сакамото с некоторым удивлением наклонил голову к плечу.
– Я готов согласиться со всеми приведенными вами доводами, Бутов-сан. Но их сумму перевешивает одна очень простая причина: у нас нет ни малейшего шанса остаться в живых, не отдав корабль сайтенам.
– Это вы так решили? – едва заметно улыбнулся Бутов.
Сакамото бросил быстрый взгляд на первого помощника, затем на штурмана, на мастера-оружейника…
– Это наше общее мнение.
– А если мы поможем вам спасти «Дасоку»?
На несколько секунд на мостике воцарилась напряженная тишина – каждый японец пытался понять: русский задал чисто абстрактный вопрос или же за ним что-то кроется?
– А мы знаем, как спасти «Дасоку»? – спросил у Бутова Васин.
– Есть у меня одна идейка, – Бутов поморщился и похлопал себя ладонью по затылку. – Шансы небольшие, но может сработать.
– Я когда в Инженерную академию поступал, мне вообще говорили, что шансов у меня никаких, – Горбатов показал всем пустые ладони. – А ведь ничего, поступил и выучился.
