– Норотоми-сан? – с опаской спросил капитан «Аравасу».
– Я тоже не сразу вас узнал, господин капитан, – ответил ему низкий, плывущий голос.
– Вы передали результаты расчетов в машинное отделение?
– Я потерял коммуникатор.
Кацухиро отдернул рукав френча. На запястье красовалась очень искусно выполненная татуировка в виде коммуникатора. На всякий случай Кацухиро все же попробовал понажимать на кнопки, но безрезультатно.
– Идемте, Норотоми-сан, – Кацухиро поймал щупальце, вяло извивающееся в сгустившемся, как застывающее желе, воздухе и потащил бортинженера за собой. – Мы должны добраться до машинного отделения.
– Ничего не выйдет, – ответило ему неправильное лицо. – Мы даже не сможем найти выход с мостика.
– Идем! – упрямо повторил итто кайса Кацухиро и, с трудом вытягивая ноги из липкой, вонючей смолы, на добрых десять сантиметров затопившей пол, пошел вперед.
Они и в самом деле не сумели найти выход. Или Кацухиро забыл о том. Он помнил странные волны, то и дело накатывающие спереди и выбивающие воздух из груди. После каждого такого удара Кацухиро минуту, а то и две стоял, отчаянно хватая ртом воздух. Временами дикий скрежет впивался в уши раскаленной докрасна иглой. Кацухиро снова разевал рот и орал в ответ что есть мочи. Он помнил, как кто-то пытался схватить его, а он уклонялся от захвата или наносил упреждающий удар мечом, который непонятно каким образом оказался у него в руке. Он уже не понимал, куда и зачем он идет, но знал, что останавливаться нельзя. Остановиться – значит умереть.
А может быть, он и в самом деле умер?..
– Вам удалось добраться до машинного отделения? – спросил у Нитирэна Бутов.
– Не знаю, – едва заметно качнул головой настоятель Кубоканэ.
– Но ведь «Аравасу» вышел из Темной зоны.
– Может быть, и так, – кивнул Нитирэн. – А может быть, я по-прежнему нахожусь в Темной зоне, на борту «Аравасу», и все, что со мной происходит, – это только сон. Или галлюцинации, порожденные умирающим разумом.
– Ну я-то точно не галлюцинация, – усмехнулся Бутов.
– Вы в этом уверены? – хитро прищурился Нитирэн.
– Конечно.
– И можете это доказать?
– Запросто.
– Каким образом?
– Хотите я вас ущипну?
– И что же это докажет?
– Если вы почувствуете боль, значит, щипок был настоящий. А если так, то и я не видение.
– Да будет вам! – Нитирэн посмотрел на русского, как учитель на любимого ученика, который непонятно с чего вдруг начал ошибаться в ответах на простейшие вопросы. – Вы разве никогда не слышали о фантомных болях? Или о том, что инвалиды порой жалуются на то, как у них болят ампутированные конечности?
– Хорошо, – не стал спорить Бутов. – Назовите то, что не может быть иллюзией.
– Дао.
– А… – криогенщик задумался. – И все?
– И все.
– Это нечестно.
– Согласен. Но не я придумывал правила.
Бутов взглядом попросил помощи у Сакамото.
Капитан сделал вид, что не понял.
– Но если все же исходить из предположения, что «Аравасу» удалось выбраться из Темной зоны, как вы можете объяснить то, что с вами там произошло?
– У меня нет объяснений.
– Как я понимаю, корабль оказался цел и невредим?
– Абсолютно.
– Следовательно, все, что вы видели, было бредом?
– Не уверен.
– Почему?
– Потому что это видел не я один.
– Понятное дело, весь экипаж оказался под воздействием некоего неизвестного фактора, вызвавшего временные изменения психики. Вам удалось развернуть «Аравасу», и это спасло вам жизнь. Остальные экспедиционные корабли потерялись в Темной зоне, потому что их экипажи полностью утратили контроль над реальностью.
Нитирэн тяжело вздохнул и взглядом указал на небольшой комодик, на верхней крышке которого сидели два вырезанных из дерева, скалящихся друг на друга дракона. Комодик стоял на низком столике, прислоненный задней стенкой к переборке.
– Нижний левый ящичек.
Присев на корточки, Сакамото выдвинул указанный ящичек и достал из него элнот карманного формата.
– Включи, – кивнул Нитирэн.
Сакамото надавил большим пальцем утопленную в узком торце маленькую пластиковую кнопку.
– Это расчет конфигурации вспомогательных ХД-двигателей, произведенный Норотоми-саном, бортинженером правого края линкора «Аравасу». Что скажешь, нито кайса?
– В этом нет никакого смысла. – Сакамото быстро глянул на устало прикрывшего глаза наставника Нитирэна. – Я неверно выразился…
– Все верно, нито кайса. – Нитирэн чуть приподнял кисть правой руки и снова уронил ее поверх одеяла.
Бутов протянул руку, и Сакамото передал ему элнот.
– Чудная конфигурация, – криогенщик прикусил губу и наморщил лоб. – Маневр с разворотом при таком раскладе совершить не удастся, зато суммарная мощность двигателей вырастет примерно на пять процентов, – прищурившись, Бутов что-то прикинул в уме. – Ага, – кивнул он. – И расход топлива увеличится как минимум втрое, – русский посмотрел на настоятеля Кубоканэ. – В чем подвох?
– Ну во-первых, использовав данную конфигурацию двигателей, мы сумели вырваться из Темной зоны.
Нитирэн сделал паузу. Протянув руку, он взял со стола пластиковую бутылочку с холодным фруктовым чаем, щелкнул крышкой и сделал глоток.
– Вы все же успели внести изменения? – спросил Сакамото.
– Может быть, я, может быть, кто-то другой, – Нитирэн защелкнул пробку и поставил бутылочку на стол. – Я этого не помню. И никто не помнит. Мы пришли в себя, когда корабль уже покинул Темную зону. Но элнот с расчетами Норотоми остался у меня.
– Вы не спрашивали бортинженера, почему он сделал такой странный расчет?
– Конечно, спрашивал. Норотоми и сам несказанно удивился, когда увидел собственные записи. По его словам, он старался в точности выполнить полученное задание – рассчитать конфигурацию двигателей для разворота корабля на сто восемьдесят градусов по самой короткой дуге и с минимальной потерей скорости – и, более того, был уверен, что сделал верный расчет.
– Временное помутнение сознания, – поставил диагноз Бутов. – Он думал, что рассчитывает разворот, а на самом деле…
– Что, Бутов-сан? – с интересом посмотрел на русского Нитирэн. – Что же произошло на самом деле?
– Я не знаю, – злясь на себя самого, Бутов отвел взгляд в сторону.
Вот так всегда, поторопишься, брякнешь что-нибудь, не подумав, а потом чувствуешь себя полным идиотом.
