– Генерал, мы наблюдали имперский линкор несколько минут назад!
Одновременно с «Базой-33» отозвались «База-12», «База-8», «База-31» и крейсер «ZZ-TOP», также наблюдавшие вражеский линкор.
Генерал Контус искоса глянул на Василия Ивановича.
– Так ты работаешь на япошек?
– Я работаю из любви к искусству, – улыбнулся Василий Иванович.
– Я это уже слышал, – пренебрежительно махнул рукой генерал.
– Не веришь?
– Не вижу смысла.
– Это своего рода головоломка. Мы с тобой находимся в запертой комнате без окон, со стенами из бронепластика. Единственная дверь ведет в зал военного совета, где полным-полно злых, вооруженных сайтенов… Кстати, чем закончился военный совет?
Генерал Контус пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре.
– Со счетом двадцать три к восемнадцати победили «ястребы».
– Это значит, что ты низложен?
– Это значит только то, что поменяется состав штабных офицеров.
– И так каждый раз?
– После каждой победы. Лавров победителей на всех не хватает. Боевым офицерам кажется, что штабные пытаются украсть их заслуги. Нормальная система ротации кадров.
– Нормальная?
– Конечно. Как только штабные начинают обрастать жиром, становиться ленивыми и плохо соображать, им на смену приходят фронтовики.
– А ты не участвуешь в этом процессе?
– Я этим процессом руковожу.
– Так что сейчас происходит в зале военного совета?
– Полагаю, что основное действо закончилось. Победители надавали пинков побежденным, выставили их взашей и сейчас распределяют между собой должности. Пострадавших в ходе совета, в зависимости от тяжести полученных повреждений, отправили на восстановление и перерождение. В зале уборщики наводят порядок.
– Уборщики… – Василий Иванович достал из кармана коммуникатор. – Тебе не интересно, как там с «Дасоку»? – ожидая соединения, спросил он у генерала.
– Честно говоря, я не понял, в чем смысл этого представления с линкором? – пожал плечами Контус. – Поскольку огонь не был открыт, могу предположить, что «Дасоку» помаячил перед нашими мобильными базами на границе, да и убрался восвояси.
– А ты все же поинтересуйся, – с улыбкой посоветовал Василий Иванович. – Санако! Это Вася…
– Внимание, запрос отрядам, наблюдавшим имперский линкор…
– Ты уже занимаешься наведением порядка в зале военного совета?.. Уже почти все убрала?..
– Где сейчас линкор?.. Вне зоны наблюдения?..
– Молодец. Хотя сайтенам это теперь вряд ли понадобится.
– Что значит, «вне зоны наблюдения»?..
– Собирайся и побыстрее.
– Исчез?.. Как это, исчез? Ушел в гиперспейс?.. Просто исчез?..
– Найди наших и уходи…
– Что за бред вы несете!.. Как на глазах у всех может исчезнуть целый корабль?..
– Встретимся, где договаривались…
– Под трибунал!..
– Конечно, приду…
– Принудительная модернизация!..
– Все, целую.
– Отбой, придурки!.. Придурки, говорю!
– Ну как? – Василий Иванович спрятал коммуникатор в карман.
– Что это значит? – недобро посмотрел на него сайтен.
– А сам-то что думаешь? – спросил русский насмешливо.
Генерал Контус оскалил верхний ряд зубов.
– Точно, – кивнул Василий Иванович. – Если не знаешь, что сказать, лучше молчи.
– Один линкор, пусть даже исчезающий у всех на глазах, ничего не значит, – процедил сквозь зубы генерал Контус. – Япошки хотят освободить Императора. – Генерал саркастически усмехнулся. – Они помешаны на традициях.
– Традиции следует уважать, – назидательно произнес Василий Иванович.
– В этом мире уважают только силу! – Генерал Контус звучно стукнул кулаком по столу. – Силу и решительность!
Василий Иванович посмотрел на генерала не с сожалением даже, а с грустью и тоской, как на тяжелобольного человека.
– Ты знаешь, что такое дао?
Генерал сделал пренебрежительный жест рукой – не знаю, мол, и знать не хочу.
– Человек при своем рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежные и слабые, а при гибели – сухие и гнилые. Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеет того преимущества, какое имеют нежное и слабое.
– Слова, слова, слова, – усмехнулся Контус.
– В этих словах заключена мудрость тысячелетий, – возразил Василий Иванович.
– Во многой мудрости много печали, – легко и красиво парировал Контус.
– Я бы поспорил с тобой, но сейчас у меня нет времени.
– И аргументов, похоже, маловато.
– Давай не будем ссориться.
– Почему?
– Нам еще выбираться отсюда.
– Нам?
– Думаешь, я тебя одного оставлю?
Василий Иванович подошел к двери. Изнутри она закрывалась на обычный кодовый замок. Код Вася-киборг запомнил, когда его набирал генерал Контус. Чуть приоткрыв дверь, Василий Иванович осторожно выглянул из кабинета. Зал военного совета был пуст.
– Генерал, нам пора, – Василий Иванович сделал приглашающий жест.
Верховный главнокомандующий сидел за столом, похожий на памятник самому себе. Голова гордо вскинута, плечи расправлены, грудь – вперед, руки лежат на столе, точно лапы сфинкса.
– Генерал, – повторил свой жест Василий Иванович.
– Я никуда не пойду, – сухо, будто робот, произнес Контус.
– Как это? – удивленно наклонил голову Василий Иванович. – По-моему, сейчас приказы отдаю я.
– Приказы можно отдавать лишь тем, кто готов их выполнять.
– Генерал, я не хочу угрожать, но, обрати внимание, у меня в руке пистолет.
– У меня тоже кое-что есть.
Генерал, с отчаянием как будто, рванул куртку на груди. Щелкнула по скрину отлетевшая пуговица. Кожа у сайтена была бледно-серая, как у мертвеца. На левой стороне генеральской груди металлически поблескивал клапан с петелькой-открывашкой, вроде тех, что на банках с сидром. Генерал вставил палец в петлю.
– Это япошки, как дикари, режут себе животы, когда хотят свести счеты с жизнью. Сайтены делают это красиво.
Генерал Контус, Верховный главнокомандующий и духовный лидер сайтенов, стиснул зубы так, что скрип их услышал даже русский, и, дернув за петлю, вырвал клапан из груди. Из отверстия брызнул мутный, будто растворенная в воде известка, кровезаменитель. Верховный главнокомандующий упал на стол. Судорожно дернулись короткие пальцы на свесившейся с края стола левой руке. Генерал Контус умер в шестой раз.
