– Я могу узнать ваши дальнейшие планы? – спросил наставник Нитирэн, накладывая себе в миску гюнику татаки.
Кому адресован вопрос, было совершенно непонятно, потому что взгляд настоятеля при этом был сконцентрирован на кончиках палочек, удерживающих кусочек мраморной говядины.
– Я хочу собой заняться, – сказал вдруг Василий Иванович. – Хочу нормальное человеческое тело, без железа, синтетики и имплантантов.
Наставник Нитирэн одобрительно наклонил голову.
– Это на тебя так общение с генералом Контусом подействовало? – поинтересовался Ватагин.
– А как же ты домой после этого вернешься, Васька? – удивленно вытаращился на Васю-киборга Юрик Брик. – Тебя ж мать родная на порог не пустит! Да и сам ты… Кто ты там у нас, масон или мормон?
– Я неотолстовец, – уточнил Василий Иванович. – А толстовство, как объяснил мне сэнсэй Нитирэн, есть не что иное, как ответвление буддизма, адаптированное к условиям России начала двадцатого века. А поскольку между множеством независимо существующих направлений буддизма нет никаких принципиальных противоречий, можно сказать, что я своего рода буддист, просто раньше я об этом не знал. Буддизм же, как сказал сэнсэй Нитирэн, не видит ничего предосудительного в том, чтобы использовать для трансплантации органы, выращенные из твоих же клеток.
– Поэтому ты и решил стать буддистом? – спросил Горбатов.
Смотрел криогенщик при этом не на Васю-киборга, который вдруг возжелал стать обычным человеком, а на стол, старательно выискивая, что бы еще положить себе на тарелку. Попробовать хотелось все.
– А это что? – спросил он, указав палочками на асахи макки.
– Лосось, тунец, авокадо и икра кальмаров, – объяснил монах, следивший за ароматическими палочками.
– А это? – указал Горбатов на хамати.
– Лакедра желтохвостая, – объяснил монах.
– Желтохвостая, говоришь… – Горбатов озадаченно почесал висок.
– А мамка твоя как же? – продолжал между тем пытать новоявленного буддиста Юрик Брик. – Думаешь, ей понравится, что ее младшенький стал буддистом?
– Я всю жизнь был буддистом, – возразил Василий Иванович.
– Ага, – с энтузиазмом кивнул Брик. – Только ни ты сам, ни мамка твоя об этом не знали! Вы знаете Васькину мамку? – обратился Юрик к наставнику Нитирэну.
– Нет, – улыбнувшись, качнул головой настоятель Кубоканэ.
– А-а, – протянул с укоризной Брик. – А мы с Васькой росли по соседству. У его мамки, Катерины Сергеевны, не забалуешься, – весьма многозначительно Юрик показал кулак. – Мы его отца не так боялись, как мамки. Я иногда думаю, может, оттого Васька и сбежал в наемники?
– Не сбежал, а ушел, – уточнил Василий Иванович.
– Я тебе одно скажу, – повернулся к Васе-киборгу Брик. – Мамка твоя, ежели ты что не по ее сделаешь, метлой тебя с порога погонит.
– Мамка мне давно говорит: «Женись, Васька».
– И что?
– Ну вот я и решил.
– Что?
– Жениться.
– Это ты когда же успел?
– На днях, – недовольно буркнул в ответ Василий Иванович.
Брик удивленно обвел взглядом присутствующих – за столом сидели только мужики.
– И на ком же, если не секрет?
– На хорошей девушке, – честно, но уклончиво ответил Василий Иванович.
– На Санако, – раскрыл карты Ватагин.
– Правда, что ли? – удивленно уставился на Васю-киборга Юрик.
– Ну… Вроде того, – смущенно улыбнулся Василий Иванович.
– Не знаю, что и сказать, – озадаченно покачал головой Брик. – А как же мамка твоя?
– Ей я уже послал фотографию Санако.
– И что она?
– Пока молчит.
– Это хороший знак, – кивнул Юрик. – Если бы девушка ей не понравилась, Катерина Сергеевна сразу сказала бы все, что думает о тебе, о ней и в целом о ситуации в мире.
– Раньше на Сагами была хорошая клиника трансплантологии, – сказал помощник левого края Иночи.
– А сейчас? – чуть искоса глянул на него наставник Нитирэн.
– Сейчас, наверное, тоже есть.
– Наверняка есть, – подтвердил Ватагин. – Сайтены не то что не бомбили Сагами, они даже не высаживались на планету, только орбитальные станции захватили.
– Но Сагами-то теперь не наша, – грустно заметил Иночи.
– А кто так решил? – спросил Нитирэн.
Иночи поднял палочки для еды и озадаченно прикусил губу – настоятель Кубоканэ не просто так задал вопрос, в нем крылся какой-то подвох.
Наставник Нитирэн посмотрел на капитана Сакамото. На Николая Бутова. На Императора Цутинобу, наконец. Кто-то ведь должен был ответить на его вопрос. Или?..
– Имеющий может потерять, – изрек негромко Император. – Разве не так?
– Так, – кивнул Нитирэн. – Ты что-то потерял?
– Нет, – отрицательно качнул головой Император.
– Разве? – шепотом спросил у сидевшего рядом с ним Ёситики Юрик Брик.
Мастер-оружейник жестом велел ему молчать.
– Так о ком же ты говоришь? – снова спросил Императора Нитирэн.
– Сайтены? – ответ Императора, прозвучал, как вопрос.
– Почему?
Император молчал.
– Потому что не следует пытаться схватить больше, чем можешь удержать в руках, – ответил на вопрос настоятеля Горбатов.
– Имеющий избыток потерпит потерю, – тихо, почти неслышно прошептал Сакамото.
– Всякая вещь носит на себе инь и заключает в себе янь, – поднял указательный палец наставник Нитирэн. – А потому потеря есть начало размножения, в то время как множество – начало потери.
Палочки в руке Бутова замерли, не донеся до рта аппетитнейший кусочек хоккигай – криогенщик вдруг понял, что имел в виду наставник. И понимание это было подобно яркой вспышке света, ослепившей глаза, подобно удару огромного колокола, разорвавшего барабанные перепонки, подобно пятидюймовому гвоздю, вбитому в середину лба… Нет, последнее, пожалуй, было уже слишком. Скажем так, Николай Бутов испытал просветление, к которому многие безуспешно стремятся всю свою жизнь, вот только сам он так и не понял, что произошло. А хоккигай, который он все-таки съел, оказался вкусным.
Пока Бутов дожевывал свой хоккигай, с вопросом к настоятелю Кубоканэ обратился Сакамото.
– Сэнсэй Нитирэн, – коротко поклонился он настоятелю. – Скажите, как мы теперь должны поступить с «Дасоку»?
И вновь Нитирэн не стал торопиться с ответом.
– Почему ты спрашиваешь об этом меня? – задал он встречный вопрос капитану «Дасоку».
