Сара поежилась.
– Не следовало мне давать ему имя, – заметила она.
– Но ты ведь живешь не только на тот доход, что он тебе дает, не так ли?
– Нет. У нас есть овцы, несколько молочных коров и козы, из молока которых мы делаем сыр. У нас целые поля, на которых растет пшеница. И вы познакомились с нашими курами.
– Звучит недурно, похоже, вы процветаете.
– Это ненадолго, – проговорила Сара, усаживаясь на одеяло рядом с Йеном. – Ну вот. Теперь вы согрелись, я вас перевязала, накормила, и вы в безопасности. У меня есть целых десять минут, но потом придется возвращаться в дом. Думаю, я могу рассчитывать на ваш рассказ.
Не стоило Саре настаивать на этом. Она видела, что Фергусон истощен. Однако близился вечер, его лихорадка явно усиливалась, и было у миссис Кларк неприятное подозрение, что у нее осталась последняя возможность выведать у полковника что-то, пока его рассудок не помутился от жара.
Наконец Йен пожал плечами.
– Вообще-то это справедливо, детка, – произнес он. – Но я не могу рассказать все. Слишком много человеческих жизней стоит на кону. И в особенности – твоя жизнь.
Сара почему-то почувствовала себя преданной.
– Вы считаете, что я расскажу что-то дамам за болтовней в гостиной?
– Мне кажется, что, если на тебя будут оказывать давление, лучше, чтобы ты ничего не знала.
Сара склонила голову набок:
– А это касается ваших сестер и школы?
И опять Йен помедлил с ответом.
– Я не имею права называть людей, которые имеют к этому отношение, – начал объяснять Фергусон, как будто читал ее мысли. – На это у меня не больше прав, чем на то, чтобы каким-то образом навредить тебе. Люди, которых мы ищем, ни на секунду не задумавшись, сделают с тобой что-нибудь плохое, чтобы получить какие-то сведения.
В конце концов Саре осталось только кивнуть и робко спросить:
– Но вы расскажете мне то, что можно?
Йен печально улыбнулся:
– Вообще-то все довольно просто. Все ученицы в академии – родственники джентльменов, состоящих на службе правительства. Эти мужчины могут быть весьма уязвимы в своей профессиональной деятельности. Например, какой-то из министров понял, что семья одного человека, особенно его уязвимые сестры и дочери, могут сделать уязвимым его самого. К нападению или шантажу, – пояснил он. – Тогда было решено, что лучше всего им будет за стенами академии.
Сара только ахнула.
– Выходит, заведение миссис Чейз было безопасным убежищем?
Йен улыбнулся:
– Именно так.
Эта мысль была настолько нелепа, что Сара едва не расхохоталась.
– И кто именно это придумал? – спросила она.
– Я хочу быть уверен, что разговор об этом останется между нами, – заметил он.
Пока Сара не встретит того болвана, который вообразил, будто мисс Чейз может защитить невинных девочек.
– Его имя – барон Триск, – сказал Йен. – Он кузен мисс Чейз. Я был уверен, что для девочек нет более безопасного места, чем в этой академии. С тех пор как Триск начал направлять их в академию, не было ни единого случая похищения девочки или угроз ей.
Только вместо мужчин за это платили сами ученицы. Но Сара не могла сказать этого Йену. Не надо ему знать, каким адом была академия, пока в ее дела не вмешался Алекс Найт, заменивший мисс Чейз сугубо деловым директором мисс Барбарой Шредер.
Алекс.
Сара заморгала.
– Но не хотите же вы мне сказать, что Алекс Найт занимает уязвимую должность? Господи, да у него и должности-то никакой нет! – Она улыбнулась. – Если только не считать членство в обществе «Рейкс Дрейкс».
– Тебе известно о «Рейкс Дрейкс»?
Сара улыбнулась еще шире.
– О да! Мы изучали их подвиги в светской хронике. Признаюсь, я даже немного завидовала, ведь они, похоже, получали огромное удовольствие от того, что делали.
Что-то во внезапной оцепенелости Йена насторожило ее.
– Но что Алекс вообще мог делать?
– Ты даже представить себе не можешь, какую информацию можно собирать в бальных залах и гостиных, детка.
Сара ошеломленно уставилась на него.
– Так он шпион? Алекс Найт?
– Скажем, он добывает информацию. Но он не должен ни с кем ею делиться, даже с сестрой. Однако, судя по тому, что мне известно об этой малышке, она знает больше, чем Алексу хотелось бы думать.
– Она никогда мне ничего не говорила. – Сара продолжала моргать, словно это могло помочь ей понять происходящее. – А вы? – спросила она наконец. – Шотландские солдаты тоже имеют уязвимую работу?
Кажется, вопрос Сары смутил Фергусона.
– Да, бывает, если они иногда выполняют дополнительную работу для правительства.
– Например, пытаются защитить Веллингтона?
– Что-то вроде этого. Или выполняют другие мелкие поручения.
Сара не поверила ему, особенно в части, касающейся мелких поручений. У нее было такое чувство, что Йен Фергусон бывал в худших военных переделках, как бы легкомысленно он ни относился к своей роли.
– И вы считали, что Фионе и Мейрид могут угрожать?
Он грустно улыбнулся и вздохнул.
– Не совсем, – ответил Йен. – Но школа все же лучше, чем жизнь под мостом.
Сара посмотрела в темноту. Что должен был сделать ее отец, чтобы добиться приема дочери в школу? Он был сумасшедший. По крайней мере она об этом слышала.
– Ну хорошо, – кивнув, быстро сказала Сара, решив не тревожить эти старые воспоминания. – Но какое все это имеет отношение к нынешней ситуации? Люди хотят трона и Веллингтона…
– Есть люди, которые считают, что будут лучше управлять страной, чем нынешний король, – ответил Фергусон. – Думаю, реформисты изводят их почти так же сильно, как сумасшедший король. Чего они бы хотели, так это посадить на трон вместо него принцессу Шарлотту под их эгидой.
– И они опасаются, что герцог Веллингтон их остановит?
– А ты можешь себе представить, что герцог позволит этим людям расчистить дорогу принцессе Шарлотте к королевскому трону?
– Но… – Внутри у Сары все оборвалось. – Господи! Она не сможет сесть на трон, пока король и принц-регент…
– Не умрут, – договорил за нее Йен. – Теперь ты понимаешь, почему я не могу ждать? Если они доберутся до Веллингтона, то заставят замолчать самого яростного защитника короны. А если они все повернут так, будто за убийством стоит группа радикальных реформаторов, то люди побегут за ними, как утята за уткой. – Он помолчал, его глаза потемнели. – И ты можешь понять, почему мне нужна твоя помощь…
