Добавив на поднос пару кружек пива, Бруни поспешила навстречу.
– Это кто сидит за моим столиком? – грозно потрясая кулаками, вопрошала матрона.
Взбледнувший Висту стоял, вытянувшись, как на плацу, и поглощал взглядом тучевые округлости Клози, щедро вылезавшие из-под корсета.
– Это же Висту Вистун, – ставя поднос на стол, мило улыбнулась Бруни. – Вы, Клозильда, танцевали с ним у меня на дне рождения!
– Точно! – согласилась Клози, усаживаясь напротив и принимаясь за пиво. – А говорили мы…
Матушка с надеждой взглянула на главу Гильдии гончаров. И тот не подвел:
– Мы говорили о вдохновении! О чуйстве полета! – с чуйством напомнил он.
– Да-а-а?! – изумилась Клозильда и сунула ему в руки вторую кружку пива с такой силой, что Висту чуть не упал. Спасла его стена, оказавшаяся за спиной. – И у вас есть мысли на сей счет?
Вистун глубоко вздохнул, сел, влил в себя кружку пива и… пошел в атаку.
Через несколько минут Бруни покинула их с чрезвычайно серьезным выражением лица и уверенностью, что маленький гончар не так прост, как кажется.
В трактир как раз заходил патруль, возглавляемый сержантом Йеном Макхоленом. Словно в оправдание своего прозвища упрямо наклонив голову, Бычок проследовал прямо к стойке и заказал себе и своим ребятам охлажденного морса. Спиртного на работе он не пил и тщательно следил за личным составом, обнаруживая нюх на алкоголь почти такой же острый, как у зверя.
– Хорошо, жары нет! – пробурчал он, сделав порядочный глоток. – Но все равно – забегались, как собаки.
– Ищете кого-то, сержант? – поинтересовалась Матушка, подливая напитка ему и двоим дюжим патрульным.
– Сбег, гад! – ахнул кулаком по стойке один из них. – Уж мы за ним бежали, бежали…
– Жир бы вам порастрясти, – усмехнулся Макхолен, в котором, несмотря на округлую форму, не было ни грамма лишнего, – а потом за карманниками бегать! Отъели пузени на магистратских харчах! Вот устрою вам учения с полосой препятствий…
Второй патрульный подавился морсом. Первый с азартом застучал товарища по спине.
– Пообедаете? – предложила Бруни. – Бегать тоже сила нужна.
– За кем бегали-то? – полюбопытствовала оказавшаяся рядом Ровенна.
– Вот! – Бычок вытащил из кармана оторванный от рубашки рукав. – Эта гнида у вдовы старика Рашписа последние гроши увел. И шустрый такой попался! Бабка, правда, его чуть сама не задержала – вцепилась, как клещ в собачье ухо! Да он вывернулся…
– Скотина, – процедила Ровенна. – Она и так едва концы с концами сводит! И что теперь делать?
– Поищем для порядка, – пожал плечами сержант, – а потом с ребятами скинемся, да ей деньги и отдадим, как будто нашли. Впервой, что ли?
– Вон столик освободился, пошли провожу! – позвала их за собой старшая Гретель.
Бруни заглянула в кухню и за занавесью наткнулась на Веся. На лице мальчишки отражались самые разнообразные чувства, от любопытства до суровой решимости.
– Ты чего? – удивилась Матушка.
Весь исподлобья посмотрел на нее, подрагивая крыльями носа.
– Я его чувствую! – тихо сказал он.
– Кого? – испугалась Бруни, поняв, что дело серьезное.
– Того вора, о котором говорил сержант. Он где-то в зале! И уйти не может, чтобы внимания не привлечь. Сидит – боится! Как сержант рукав-то достал, я хозяина сразу и унюхал!
Бруни сунула Весю в руки пару кружек пива:
– Я обойду зал, а ты иди за мной. Поставь пиво на тот столик, за которым вор сидит.
Они вышли в зал. Матушка, как и полагается почтенной трактирщице, зорко оглядывала столики и несколько раз жестом указала Виеленне, где пора убрать грязную посуду или поднести кружек с морсом.
Стук за спиной заставил ее резко обернуться. Весь поставил кружку на угловой столик, за которым спиной к залу сидел худощавый мужик в наглухо застегнутой суконной куртке.
– Я не заказывал! – буркнул он. – Так что пошел отсюда!
– Простите его, господин! – поспешила на помощь Веславу Бруни. Села напротив, разглядывая обветренное лицо незнакомца, его узкие губы и глаза непонятного болотного цвета. – Вы не пообедали? Только морса выпили? Чего желаете отведать?
– Ничего не желаю, – проворчал гость.
– И деньги вернуть не желаете? – невинно поинтересовалась Матушка.
Вор взглянул на нее, недобро прищурившись.
– Какие деньги, хозяйка? За морс я уже заплатил твоей служке!
– Которые у старушки на улице отняли, – спокойно пояснила Бруни и добавила, когда тот дернулся: – Стоит мне повысить голос, как сюда подойдет мой старый знакомец, сержант Йен Макхолен. Думаю, вам он тоже прекрасно известен. Его ловкие руки наверняка найдут кошелек вдовы Рашписа у вас за пазухой. После чего вы отправитесь прямиком в городскую темницу…
– Откуда тебе известно? – вор быстро облизнул пересохшие губы. От этого жеста Матушку передернуло. А затем он перевел взгляд на стоящего рядом Веся и тихо добавил:
– Ах ты, сучье отродье! Сдал меня!
Весь высокомерно-насмешливо приподнял верхнюю губу, обнажая белоснежные острые клыки. И… промолчал. Бруни была уверена – сказалось влияние Лихая Торхаша, ведь в этот момент маленький черноволосый оборотень даже внешне стал похож на большого и рыжего.
– Положите деньги на стол и уходите, – предложила она. – Я не стану звать сержанта… хотя, конечно, надо бы!
Вор глупцом не был. Подумав с мгновенье, бросил на столешницу вязаный полосатый кошель, который явно не мог принадлежать мужчине. Одарил Веся и Матушку ненавидящим взглядом. Бруни взяла кошель, скрыла в складках платья и отошла, позвав оборотня. Отвела мальчишку в кладовку и вручила ему кошелек.
– Ночью отправишься на охоту с Лихаем, занеси кошель вдове. Или в форточку подкинь, или оставь на крыльце, но в дверь стукни и дождись в укромном месте, чтобы она увидела и забрала!
– А то я сам не догадался бы! – принимая кошелек и терпеливо выслушав наставления, фыркнул оборотень.
Когда Матушка вернулась за стойку, вора уже не было в зале: он улизнул, смешавшись с толпой выходящих из трактира купцов. Она облегченно вздохнула. Но на сердце остался неприятный осадок, будто новой туфелькой в грязную лужу наступила.
За столиком недалеко от стойки сержант Макхолен и патрульные с аппетитом уплетали похлебку с куриными потрошками и черным горохом. Азартно стучали ложками по тарелкам, откусывали большие куски хлеба, играли желваками на загорелых за лето щеках – насыщались. Бруни вспомнила, как говаривала матушка Хлоя: «Путь к сердцу мужчины, доченька, вовсе не через желудок лежит, а через другие места. Но кормить голодного мужика – удовольствие для истинной женщины. Удовольствие, с которым мало что сравнится!» И она оказалась права! С каким удовольствием Бруни готовила завтраки для Кая, когда он оставался ночевать! Там, где мужчина будет думать о Долге, женщина просто спросит: «Ты голоден»?
