– Из моих друзей? – уточнил Дрюня, делая порядочный глоток из бокала. – Как, ты говоришь, его зовут?
– Аркей!
Шут подавился вином. Откашлявшись, потащил Матушку к окну.
– Покажи, который?
Бруни показала. Блондин хохотал, отплясывая с Тучей Клози, однако периодически оглядывался, явно пытаясь кого-то найти.
– Ах негодяй! – восхищенно пробормотал шут. – Ох стервец! Вот паразит! Повезло тебе, маменька! У… э-э-э… Аркея этого хватка, как у волкодава. Только он обычно с девушками не разговаривает, а сразу подминает! Ты чего побледнела-то?
Матушка и правда побледнела. Уж как кляла себя за неосторожность, за минутную слабость, позволившую поддаться чарам чужака, как просила в мыслях Богиню повернуть время вспять!
Дрюня неожиданно нежно погладил ее по щеке и тяжко вздохнул.
– Овечка, в чистом поле повстречавшая волка, – пробормотал он. – А если я спасу тебя от этого героя-любовника, обещаешь меня ни о чем не спрашивать?
– Обещаю! – прижала руки к груди Бруни.
– Тогда поднимайся в комнату Ванильки и сиди там, пока не позову!
Она не заставила себя ждать: ланью взлетела по лестнице и перед тем, как закрыть дверь в комнату подруги, успела заметить, как шут подозвал к себе тех самых четырех пажей из свиты, что одаривали невесту и ее подруг.
Бруни провела в комнате около двух часов, украдкой выглядывая из окна на улицу. Неугомонные молодые успели трижды проскакать мимо, увлекая толпу в веселый хоровод, в котором путались и гасли наколдованные уже пьяненькими магами светящиеся бабочки с лицами усатых стражников и морковки с крысиными хвостами. Впрочем, к наступлению темноты волшебники собирались привести друг друга в рабочее состояние соответствующими заклинаниями: перед отплытием свадебной ладьи им предстояло устроить фейерверк в порту.
Дверь внизу то и дело хлопала: это сновали то в погреб, то на кухню и обратно домочадцы Пипа, выставляя на столы все новые угощения. То же самое происходило сейчас во всех домах – праздник обрел по-настоящему народный размах. Люди радовались выходному, объявленному гильдиями, хорошей погоде, ясному, уже начинающему темнеть небу и возможности отдаться танцам, еде, выпивке, прочим нехитрым, но таким приятным увеселениям.
Бруни, наблюдая за происходящим, тихонько вздыхала. Нет, она не завидовала тем, кто развлекался внизу, скорее, скучала. Хотя скоро должны были оживить костры, и, отдохнувшая за последние два часа, Матушка с удовольствием попрыгала бы через огонь и, может быть, даже прошлась бы в танце с парой вежливых кавалеров, ведь музыканты играли на совесть, а в разных концах площади надрывались мелодиями магические свитки.
Как вдруг с лестницы послышались шаги.
Вжавшись в проем между окнами, Бруни смотрела на дверь. Если тот горячий кавалер все же нашел ее здесь – хуже не придумаешь! Один на один в пустом доме, где крики о помощи не будут услышаны из-за шума с улицы…
– Бруни, – негромко позвал такой родной голос, – ты здесь?
– Кай? – воскликнула она и, бросившись к двери, оказалась в объятиях любимого, шагнувшего через порог. – Как ты здесь оказался?
– Меня неожиданно пригласили на свадьбу, – пояснил он, покрывая легкими поцелуями ее лоб, скулы, глаза.
Бруни вспомнила, как Дрюня разговаривал с пажами. Ну конечно, он отправил их разыскивать Кая! Так или иначе любимый шут короля должен был знать офицеров королевской гвардии. Вот только откуда он узнал об их романе? Ведь Ванилла была не в курсе происходящего!
А потом, выбросив из головы ненужные мысли, она просто растворилась в его прикосновениях.
– Стой-стой-стой! – рассмеялся Кай, когда почувствовал, что страсть сетями поцелуев затягивает их на глубину. – Дай я сначала погляжу на тебя…
Он отступил шаг назад и оглядел ее с ног до головы. И улыбнулся, хотя глаза его были печальны.
– Узнаю руку мастера! Артазель никогда не ошибается в том, как должна выглядеть женщина. А если женщина ему понравилась, она всегда будет выглядеть королевой. Девочка моя, ты явно ему понравилась!
Матушка смутилась. Комплимент не вызвал противоречия в душе, наоборот, доставил удовольствие. Наверное, маленький портной и впрямь был гением кройки и шитья, поскольку в этом необычном для трактирщицы наряде Бруни чувствовала себя совершенно естественно, будто всю жизнь носила платья из богатой ткани, вкупе с изящной обувью и дорогими украшениями. И невольно порадовалась тому, что и Кай это отметил.
– Не удивляюсь, что тебя одолели поклонники! – продолжил он, свирепо нахмурившись.
Хмыкнув, Бруни пальцами разгладила морщинку между его бровями.
– Не хмурься! Лучше улыбайся – я так люблю твою улыбку!
Кай поймал ее руки и поднес к губам. Он не говорил ни слова, но она будто слышала наяву тихое: «Ты – мое счастье, Бруни! Нежданное счастье…»
Ветер распахнул шире створку окна, впустив в комнату звуки музыки. Отсветы костров с площади скакали по подоконнику, будто рыжие коты. Уже достаточно стемнело, чтобы можно было начинать разделывать приготовленные на открытом пламени туши, прыгать через огонь и провожать молодых на свадебную ладью, где они, по традиции, собирались провести первую ночь в объятиях Океанского творца и под присмотром его возлюбленной – Пресветлой богини Индари.
Смех из толпы, запахи вкусностей и мелодии, что становились все более заводными, не оставили Матушку равнодушной. Да и любимый был рядом, поэтому она ничего и никого не боялась.
– Ты умеешь танцевать? – лукаво улыбнулась она. – Пойдем туда!
– Девчонка… – пробормотал он, с опаской выглядывая в окно. – Ну пойдем, раз ты хочешь! – Обняв Бруни, он повел ее к двери, однако все же предпринял последнюю попытку переубедить: – Я не танцевал целую вечность! Ты можешь лишиться туфелек!
Матушка погладила его по плечу:
– Ты справишься, мой Кай! Я в тебя верю!
На небе уже появились первые звезды. Растущая луна подслеповато щурилась на веселящихся внизу человечков и ткала серебристо-зеленое покрывало для гавани. Похолодало, но в толчее этого заметно не было. На площади всем желающим раздавали куски ароматного мяса, положенные на ломти черного хлеба, наливали молодое вино из бочонков. Тут и там звучала музыка. Казалось, менестрели со всей Ласурии собрались нынче в квартале Мастеровых – то ли погостить на свадьбе, то ли проводить быстротечные Золотые дни.
Смеясь, Бруни затянула Кая в круг танцующих.
– Закружи меня, – попросила она, – закружи так, чтобы позабыть обо всем!
– Уверена? – улыбнулся он. – Ну держись!
Звучал веселый ригодон. Танцоры поочередно менялись местами, плутали в хороводе, партнеры подбрасывали дам под лихие взвизгивания последних, тут и там мелькали азартно взмахивающие ноги в разноцветных чулках. Зашипевший и задымившийся магический свиток пришлось заменить на другой, с неожиданным достоинством заигравший менуэт.
