– Завтра мне надо будет уехать из Вишенрога, – прошептал он, сожалея, что приходится портить удовольствие, – на несколько недель по делам службы.
Матушка тут же обернулась, позабыв о фейерверке. Прямо над яхтой вырастал в небе разноцветный шутовской колпак, с бубенцов которого срывались шипящие искры и падали в море.
– Зачем?
– Принц проводит ежегодную инспекцию пограничных гарнизонов. Офицерам гвардейских полков положено сопровождать его.
На глазах Бруни показались слезы. Небесные огни блестели в них, будто стая серебряных рыбешек.
– Не хочу… – прошептала она. – Не хочу тебя отпускать!
Кай прижал ее к себе.
– И я не хочу быть без тебя. Знаешь, я вернусь и…
Он вдруг замолчал.
– Что? – она подняла на него несчастные глаза. – Ты – что?
…Из шутовского колпака, как апофеоз любви новобрачных, появилась гигантская морковка со сверкающей ботвой…
Кай вздохнул, разглядывая морковку.
– Давай оставим этот разговор до моего возвращения, – предложил он. – Просто помни: я люблю тебя и хочу быть с тобой. Договорились?
Матушка хлюпнула носом. Очень осторожно Кай стер слезы с ее щек и подхватил Бруни на руки.
– Хочешь, проведем ночь здесь, а утром я перенесу тебя к трактиру? Прямо к открытию? – поинтересовался он, лукаво улыбаясь.
Бруни запустила холодные пальцы в кудри любимого и потянулась к его губам. Зачем говорить, если ветер поет, а волны рассказывают неумолчно о том, что такое любовь?
* * *
Кай торопливо завтракал за своим столиком.
Когда он вернул Матушку в трактир, она, уперев руки в бока и встав в дверном проеме, заявила, что он никуда не уйдет, пока не поест, раз уж ей не суждено кормить его в ближайшие несколько недель. Он хотел было возмутиться, но, разглядев решительное выражение ее лица, покорился со странным чувством удовлетворения.
На завтрак Матушка подала дорогому гостю омлет с помидорами и сыром, свежайшую розовую ветчину на ломтях серого хлеба и большую кружку горячего морса, а затем отправилась на кухню, где выслушала традиционную порцию жалоб Пиппо на погоду и ворчания старшей Гретель на головную боль и «эту неумеху, которой любовь под подол ударила, а в руках отозвалось».
– …И оттого у нас уже две кружки разбиты, и морковь неровными кружочками нарезана…
Виеленна вяло огрызалась. Голова после свадебных возлияний болела не только у старшенькой.
Весь, вскочивший ни свет ни заря, вместе с другими мальчишками из квартала убирал с площади и улиц остатки вчерашнего празднества.
– Вы мне лучше расскажите, как все прошло? – улыбнувшись, спросила Бруни.
– Слава Индари, прекрасно! – сверкнула глазами Виеленна. – Перед тем, как молодые взошли на корабль, Томазо снял с Ванильки туфельку и бросил в толпу. Знаешь, кто поймал?
– Даже не догадываюсь! – невинно похлопала ресницами Матушка.
– Да першерон ее! – буркнула Ровенна, демонстративно подхватила поднос с заказом и вышла в зал.
– Сама ты першерон! – крикнула ей в спину сестра и повернулась к Матушке. – Вы не сердитесь на нее, хозяйка. Я ей вчера сказала, что мы с Питером будем вместе жить.
– А она что? – заинтересовался Пип, оглянувшись через плечо.
Руки его продолжали споро резать репу ровными кубиками.
– Крик подняла, что в нашем доме мужчин не будет…
– И?.. – напряженно уточнила Бруни.
Еще не хватало, чтобы сестры расплевались! Как работать с человеком плечом к плечу, коли с ним и разговаривать неохота?
– Я с ней согласилась, – смущенно потупилась Виеленна. – Матушка Питера не против, если я к ним переберусь…
– Опять свадьба? – возмутился Пип. – Так часто я не переживу!
– Нет, – еще больше смутилась младшая Гретель. – Мы с Питером хотим знать точно – подходим мы друг другу или нет. Потому поживем пока так. Маменька Висла не против. Говорит: «Всегда мечтала о дочке, а родился этот огр-несмышленыш… Будешь мне, девонька, как родная! Этакая радость-то на старости лет!»
Вытерев руки о передник, Бруни обняла Виеленну и расцеловала в обе щеки.
– Вы с Питером отличная пара!
– Правда? – та с надеждой посмотрела на Матушку. – Вы правда так думаете, хозяйка?
– Она врать не умеет, – усмехнулся Пип и всецело занялся репой.
В кухню заглянул разрумянившийся Весь и сообщил:
– Там бла-ародная дама в дверях застряла!
– Это как же? – изумилась Бруни.
– Иди сама посмотри! – хихикнул хитрый мальчишка и скрылся.
Матушка заторопилась в зал, где увидела Ваниллу, держащуюся за дверные косяки так, будто что-то мешало ей войти. Она была бледна, волосы всклокочены, легкий плащ расстегнут… Ничего необычного для невесты, пережившей свадьбу.
Бруни собралась было подойти, но ей помешал Кай, захвативший ее в объятия и подаривший долгий и нежный поцелуй.
– Мне пора, родная, – сказал он. – Жди меня, как выпадет первый снег. Не грусти и не скучай. Обещаешь?
Матушка молча покачала головой. Будто некто нанизывал сердце на раскаленную иглу – так оно болело, прощаясь.
Кай еще раз поцеловал ее в лоб, накинул капюшон и ушел в утренний туман, осторожно сдвинув с пути Ваниллу. Та не сопротивлялась, лишь раскрывала рот, как рыба, выброшенная из воды. Казалось, она сейчас свалится в беспамятстве. Поняв, что с подругой творится неладное, Бруни сцепила зубы, сажая собственную сердечную боль на цепь, и поспешила на помощь.
– Добрых улыбок, госпожа Рю Дюмемнон, и теплых объятий! Чего желаете на завтрак? – попыталась пошутить она.
Не говоря ни слова, Ванилла схватила ее за руку и потащила через зал, кухню – наверх по лестнице. Втолкнув в комнату, закрыла за собой дверь и подперла спиной. Вид у нее был такой, будто на пути в трактир она встретила умертвие или, того хуже, в порыве страсти задушила ночью супруга.
– Что с тобой? – уже не на шутку испугалась Матушка. – Что случилось?
– Это… этот… – подруга не смогла выговорить ни слова.
Решительно направилась в угол, налила из кувшина воды в кружку и выплеснула себе на лицо. Несколько раз вдохнула и выдохнула. Резко развернулась.
– Тот, с которым ты целовалась… Это о нем предупреждал мастер Артазель? Это в него ты влюблена?
– Я пыталась рассказать тебе, – смутилась Матушка. – Пресвятыми тапочками клянусь, несколько раз заводила разговор… только вот закончить не получалось!
Ванилла, застонав, схватилась за голову.
– Будь проклят день, когда я влюбилась в этого шалопая Дрюню и забыла о тебе! – вскричала она. – Будь проклят час, когда я не уберегла тебя от беды! Как вы познакомились?
