– Дай напиться, Бруни, – попросил он, навалившись на стойку.
– Ты что тут делаешь? – удивилась та, наливая ему холодного морса в пузатую кружку.
– Цветочек ищу! – Марх вылил в себя морс и вновь подвинул кружку Матушке, не замечая, как маленький Висту, передумавший уходить, бочком-бочком, будто краб, подбирается ближе, поедая глазами литые ягодицы конюшего.
– Персиану, что ли? – подал голос из кухни Пип. – Так ее тут не было.
– Если бы Персиану! – пробурчал Тумсон. – Давеча пришел этот скотина и увел с хозяйской конюшни лучшую племенную кобылу по кличке Цветочек! Я по их следам с самого утра иду, видит Пресветлая, плюну на это дело! Пусть брюхатая ходит. Чай, не от простого жеребца понесет.
– Это кто брюхатая? – заинтересовалась, остановившись рядом, Виеленна. – И кто у нас жеребец?
Марх неожиданно посмотрел на Висту. Тот быстро отвел взгляд, но Тумсон успел заметить, как гончар ощупывает глазами его мужественную фигуру.
– Петр Снежный, – пояснил Марх, – заявился в конюшню моего господина аккурат на рассвете. Как щеколду сдвинул, ума не приложу… – конюший покосился на Висту и на всякий случай отодвинулся подальше, – не иначе зубами, собака сивая! Вывел из стойла Цветочек, и только их и видели. Вот правду говорят люди: назови хозяина – и я скажу, какой характер у его лошади!
– Встаньте, пожалуйста! – вдруг сказал Висту, лихорадочно блестя глазами.
Марх почесал в затылке и с искренней заботой поинтересовался:
– Что с вами, мастер Вистун? Вы нынче будто сам не свой.
Начиная догадываться, в чем дело, Бруни пожала плечами и ушла на кухню, не забыв подлить обоим морсу и выставить тарелку с сухариками. За ее спиной брякнул о стойку золотой, положенный Висту. Аргумент Марху понравился, потому он поднялся с табурета…
* * *
Матушка собиралась запирать входные двери, как вдруг услышала торопливые шаги. В трактир зашла Ванилла, скинула капюшон, покрытый капельками мороси, расстегнула застежку плаща. Спросила:
– Где Весь?
– Ушел в ночное, – коротко ответила Бруни.
Заперла двери и пошла на кухню. Не хотелось ни с кем говорить, но не выгонишь же в осеннюю стылость лучшую подругу, выбравшую вместо ложа, согретого страстью любимого, спасение твоей души.
– Молока горячего с медом и корицей сделать тебе? – не оборачиваясь от плиты, предложила она.
– Не нужно мне твое молоко, Брунька! – неожиданно огрызнулась та. – Иди сюда и давай думать, как тебя из беды вызволить!
Матушкины пальцы на миг до боли сжали кромку стола. Она медленно повернулась к подруге и сказала холоднее, чем хотела бы:
– Никакой беды нет, Ванилла. Принц так принц. Проклятый так проклятый. Видишь ли, в чем дело, мне все равно!
– Ох, – вздохнула та, прижав руку к груди, будто рану ножевую закрыла, – значит, я не ошиблась утром, когда подумала, что ты его любишь…
– Не ошиблась, – ровным голосом подтвердила Матушка.
– Ты хоть знаешь, что это значит – пожизненный венец безбрачия от могущественной ведьмы? – сдавленно спросила Ванилла. – Я тут поспрошала у знающих людей. Любиться вы сможете сколь угодно, только вот Пресветлая брак ваш не благословит, дети, что появятся от этой связи, будут нести отцовское проклятие из поколения в поколение, а того, кто решится судьбе наперекор ступить и пожениться, ждет сама Смерть!
– Погибнем оба? – деловито уточнила Бруни, пытаясь не разреветься.
Подруга развела руками.
– Никому то не ведомо! Один из двоих гибнет всегда. А иногда и оба!
Матушка молчала. Горло перехватило судорогой, не дающей вымолвить ни слова.
Ванилла ждала, но было видно, с каким огромным трудом дается ожидание ее деятельной натуре. Она то пальцами стучала по столешнице, то болтала ногами, то вздыхала, будто корова в хлеву.
Бруни поднялась в свою комнату, вытащила из тайника мешочек с несколькими золотыми, которые хранила дома на всякий случай, спустилась вниз, сняла с гвоздя плащ с меховой оторочкой.
– Проводи меня к тому, кто рассказал это! – попросила она. – Я хочу услышать сама.
Подруга покусала губы.
– Поздно уже, – с сомнением сказала она. – А путь неблизкий, почти на границе квартала Белокостных она живет…
– Кто – она?
– Госпожа Поползень… Так ее называют. А настоящего имени никто не знает, даже Дрюня мой.
Это «мой» и порадовало Матушку, и… задело. Хотела бы она говорить о любимом с такой же непоколебимой уверенностью, выпуская это слово легко, словно вздох – «мой». Мой Кай! Но случившееся еще больше отдалило их друг от друга. Теперь Бруни понимала, что он подразумевал под «обязательствами». Она, в конце концов, смирилась бы с проклятием, как ни саднила, будто содранная кожа, мысль о невозможности родить от него детей. Ведь для истинной любви нет преград, но… трон – это слишком высоко!
Кай никогда не принадлежал ей. Кай, то есть Аркей, наследник престола, герцог Тимьяшский и Веземский, владыка Горной обители и Семи островов всегда принадлежал короне, ей одной!
– Пойдем, – коротко сказала Бруни.
Ванилла зябко повела полными плечами и последовала за ней, застегивая плащ.
Ночь уже вступила в свои права: фонари горели тусклыми магическими огнями, заливая улицы холодным светом. В подворотнях и закоулках копошились тени – то ли настоящие, то ли выдуманные. В квартале Мастеровых было тихо: утомленный рабочим днем люд крепко спал. А вот на соседних улочках кипела жизнь, которой подруги страшились.
– Знала бы, что тебе в голову взбредет такое, – ворчала Ванилла, – попросила бы кого-нибудь из знакомых проводить. Бр-р! Не люблю гулять по ночам!
– Как же так? – удивилась Матушка. – А сама с Дрюней шлялась все ночи напропалую, в том числе и перед свадьбой!
– Так то с Дрюней! – мечтательно протянула подруга и взвизгнула, испугавшись вывернувшего из темной подворотни квартального патруля.
– Куда это вы собрались? – раздался голос Йена Макхолена. – Негоже девицам одним гулять после полуночи!
– У нас неотложное дело, сержант, – игриво улыбнулась ему Ванилла. – В квартале Белокостных. А страшно – ой, и не говорите! Я прямо каждый раз удивляюсь, как вы не боитесь улицы патрулировать в такое позднее время. Должно быть, в патруль идут только ОЧЕНЬ смелые ребята!
«Ребята» дружно хэкнули и втянули животы.
– Есть такое дело, – польщенно заявил Бычок и повернулся к солдатам. – Донатан, проводи девушек до места назначения и обратно! После вернешься на третий пост и подождешь нас. И чтобы отчитался мне!
– Есть! – кивнул тот.
– Сержант! – Ванилла чмокнула его в щеку. – Вы наш герой! Ребята, вы все – герои всех девушек нашего квартала! И никакие бла-ародные рыцари с вами не сравнятся!
