К величайшему изумлению журналиста, заместитель редактора отдела новостей пересек затем со своей кружкой зал к его столику и сел рядом.
– Ну и денек выдался! – сказал Артур вместо приветствия.
Кевин кивнул в ответ. Ему сейчас совсем не нужна была компания старшего и по возрасту, и по положению в газете. Он хотел побыть в одиночестве, чтобы как следует разобраться в своих чувствах, попытаться привести мысли в порядок.
Артур залпом наполовину опорожнил кружку с пивом и с удовлетворенным видом поставил ее на стол.
– Я пропустил свою дозу за обедом, – объяснил он.
Из чистой вежливости Кевин заметил:
– Да уж, вам сегодня пришлось оборонять нашу крепость в одиночку.
– Лучше не скажешь. – Коул достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, тоже положив все это на стол. – Я весь день отказывал себе в удовольствии покурить. Самому интересно, долго ли я еще продержусь.
Кевин исподволь ухитрился посмотреть на свои часы и подумал: «Не настало ли время перебраться в бар «Эль вино».
Но тут Артур произнес нечто совсем неожиданное:
– Ты, вероятно, уже думаешь, что совершил ошибку, когда избрал для себя нашу профессию.
Кевин чуть не вздрогнул. Он никак не ожидал от столь скучного типа, как Коул, подобной проницательности.
– Так и есть. Думаю.
– Быть может, ты и прав.
– Из ваших уст это звучит не очень-то ободряюще.
Коул вздохнул:
– В этом и заключается часть твоей проблемы. Ты вечно лезешь со своими умными остротами, даже когда они ни к месту.
– Если меня заставят целовать чьи-то ботинки, то я точно ошибся с выбором профессии.
Артур все-таки потянулся за сигаретой, но передумал в самый последний момент.
– Но ведь сегодня ты получил очень важный урок, не так ли? По-моему, ты начал понимать, что к чему в журналистике, но самое важное – это наука смирения своей непомерной гордыни. Ее лучше сразу крепко усвоить.
Кевина буквально взбесил покровительственный тон собеседника.
– Знаете, от чего я испытываю безмерное удивление? – зло спросил он и сам же ответил на свой вопрос: – Почему-то после всего, происшедшего сегодня, я что-то не вижу за одним столом с собой человека, который потерпел огромное профессиональное поражение. Едва ли не самое крупное фиаско в своей жизни!
Коул с горечью рассмеялся, и Кевин понял, что попал в открытую рану. Более того, он догадался: Артур почти ежедневно ощущал себя человеком, потерпевшим жестокое поражение.
Старший коллега сказал:
– Вы – молодежь, новое поколение, и нам, наверное, без вас не обойтись. Старая система, при которой все начинали с самых низов и очень медленно взбирались по карьерной лестнице, помогала воспитать более талантливых журналистов, чем газетных управленцев. А, видит бог, сейчас мозгов не хватает именно начальству, менеджерам нашего издания. Но я искренне надеюсь, что ты выстоишь в этом испытании и останешься с нами. И дорастешь до уровня главного редактора. Будешь еще пинту?
– Да, спасибо.
Артур отправился к стойке бара. Кевин же не уставал поражаться. За все время работы он не слышал от старины Коула ничего, кроме острой критики. А теперь этот закаленный ветеран просил его не только продолжить работать в газете, но и постараться выбиться в ее руководители. Это не входило в его планы, но только лишь потому, что он никогда даже не думал на подобную тему. Разве такой карьеры он хотел для себя, разве стремился сесть в кресло шефа? Ему нравилась профессия, дававшая возможность делать что-то полезное: находить интересные факты, разгребать грязь, а потом честно писать обо всем.
Но сейчас им овладели сомнения. Ему придется поразмыслить обо всем на досуге.
Когда Артур вернулся с кружками, полными свежего пива, Кевин сказал:
– Если такое, как сегодня, будет происходить с каждой крупной и скандальной историей, то я не вижу возможности продвижения наверх, о котором вы упомянули.
Артур снова горько усмехнулся:
– А ты считаешь, что такова только твоя судьба? Ты, увы, не одинок. Вдумайся, сегодня я побыл редактором отдела новостей, быть может, в первый и в последний раз. А у тебя уж точно будет еще возможность отличиться. На твой век новых скандалов хватит.
Артур потянулся за пачкой сигарет и на этот раз закурил.
Кевин наблюдал, с каким наслаждением он сделал первую затяжку.
«Верно, – подумал он, – на мой век скандалов хватит».
Это конец. Но не для меня, только для Артура Коула.
