Ди открыла дверь и вошла в комнату. Это оказалась гостиная, обставленная новой, но ужасающе безвкусной мебелью. Радиола на высоких растопыренных ножках в стиле шестидесятых годов негромко работала в углу. С телевизионного экрана голова мужчины беззвучно читала новости. В центре комнаты на синтетическом оранжевом ковре располагалось нечто вроде шведского журнального столика, на котором стояли пепельницы, были разбросаны газеты и книги в мягких обложках.
Маленький мальчик, игравший в машинки рядом с дверью, не обратил на гостью никакого внимания. Она прошла мимо. Из двери в дальней стене показался владелец отеля. Его живот огромным пузырем свисал через пластиковый ремень, поддерживавший синие брюки, в углу рта торчала сигарета, пепел с которой вот-вот мог упасть на пол. Он вопросительно посмотрел на Ди.
Она заговорила на своем беглом итальянском:
– Я постучала, но мне никто не ответил.
Губы мужчины едва пошевелились, когда он спросил:
– Что вам нужно?
– Мне необходимо заказать телефонный разговор с Парижем.
Он подошел к другому кривоногому столику в форме человеческой почки, стоявшему ближе к двери, и снял трубку телефона.
– Дайте мне номер. Я вас соединю.
Ди порылась в кармане рубашки и выудила обрывок бумаги, на котором записала номер телефона квартиры Майка.
– Вы хотите поговорить с кем-то конкретным? – спросил хозяин.
Ди помотала головой. Майк едва ли еще вернулся, но в квартире могла оказаться его поденная уборщица – если их не было дома, она появлялась, когда ей было удобно.
Мужчина вынул изо рта сигарету и произнес в микрофон несколько фраз. Затем положил трубку и сказал:
– Это займет несколько минут. Не желаете пока присесть?
После долгой прогулки у Ди слегка побаливали ноги. Она с благодарностью опустилась в обитое рыжим дерматином кресло, которое вполне могло быть куплено в мебельном магазине Льюишэма.
Хозяин посчитал своим долгом побыть с ней: то ли из вежливости, то ли из опасения, что она может стащить одну из фарфоровых статуэток с каминной полки. Он спросил:
– Что привело вас в Ливорно? Знаменитые серные источники?
Она, разумеется, не хотела делиться с ним всеми подробностями.
– Приехала посмотреть на картины, – ответила она.
– Вот как! – Он оглядел стены собственной гостиной. – У нас здесь тоже красивые картинки, вам не кажется?
– Да, – сказала Ди, подавив содрогание. По всей комнате в рамках висели мрачные изображения на библейские сюжеты, среди которых преобладали мужские фигуры с нимбами.
– А в местном соборе есть какие-то ценные произведения искусства? – спросила она, вспомнив об одной из своих идей.
Он покачал головой.
– Собор разбомбили во время войны. – Казалось, его немного смущало упоминание о том факте, что его страна когда-то воевала против родины Ди.
Она поспешила сменить тему:
– Мне бы хотелось посетить место, где родился Модильяни. Вы знаете, где это?
Жена хозяина появилась в дверях, бросив в его адрес длинную и злую тираду. Она говорила на каком-то местном диалекте, а потому Ди ничего не поняла. Мужчина смиренно ответил, и супруга удалилась.
– Так что насчет места рождения Модильяни? – напомнила Ди.
– Я о нем ничего не знаю, – ответил он, снова вынул сигарету из губ и бросил в одну из уже переполненных пепельниц. – Но у нас есть для продажи путеводители для туристов. Быть может, они вам помогут?
– Конечно, мне бы очень хотелось купить один из них.
Мужчина вышел из комнаты, а Ди некоторое время наблюдала за сосредоточенной детской игрой, у которой были свои загадочные правила. Жена прошла через гостиную, не удостоив Ди даже взглядом. Мгновением позже она вернулась. Эта женщина не казалась гостеприимной хозяйкой, несмотря на дружелюбие мужа. А вероятно, именно в пику ему.
Телефон зазвонил, и Ди сняла трубку.
– Париж заказывали? – спросила телефонистка. – Соединяю.
Секунду спустя донесся женский голос:
– Алло!
Ди перешла на французский язык:
– О, привет, Клэр. Майк еще не вернулся?
– Нет.
– Запиши, пожалуйста, мой номер телефона и попроси его позвонить, как только сможет.
Она продиктовала записанный на диске номер и положила трубку.
К тому времени в комнату снова вошел хозяин. Он подал ей небольшую брошюру в глянцевой обложке с обтрепанными углами. Ди достала несколько монет, чтобы расплатиться с ним, размышляя, сколько раз уже эту книжечку продавали постояльцам отеля, которые при отъезде оставляли ее в номере.
– А теперь извините, я должен помочь жене накрыть столы к ужину, – сказал мужчина.
– Я тоже с удовольствием поем. Спасибо.
Ди прошла через фойе в подобие ресторана и заняла место за небольшим круглым столиком, застеленным клетчатой скатертью. Просмотрела путеводитель. «Лазарет Святого Леопольдо – один из лучших в Европе», – прочитала она. Перевернула страницу. «Гостям города обязательно следует взглянуть на коллекцию бронзовых изделий в Кваттро Мори». Еще страница. «Модильяни жил сначала на виа Рома, а позже – в доме 10 по виа Леонардо Камбини».
Хозяин вошел, неся тарелку супа с тонкой итальянской вермишелью, и Ди одарила его широкой, благодарной улыбкой.
Настоятель первого храма оказался очень молодым, а совсем короткая стрижка делала его и вовсе похожим на подростка. Очки в металлической оправе с трудом держались на кончике его тонкого острого носа, и он нервными движениями непрерывно протирал ладони о сутану, словно руки по какой-то причине обильно потели. Он ощущал себя неуютно в присутствии Ди, как и положено тому, кто дал обет хранить целомудрие, но в то же время горел желанием помочь.
– Да, у нас много картин, – сказал он. – В подземелье ими заполнен один из залов, но их уже многие годы никто не просматривал.
– А мне можно спуститься туда? – спросила она.
– Конечно. Хотя сомневаюсь, что вы обнаружите хоть что-то примечательное.
Пока они разговаривали в проходе, глаза священника то и дело устремлялись за плечо Ди. Он как будто опасался быть замеченным за болтовней с привлекательной девушкой.
– Следуйте за мной, – сказал он.
Потом довел ее по проходу до поперечного нефа и стал спускаться по спиральной лестнице.
– Священник, служивший тут примерно в 1910 году… Он интересовался живописью?
Святой отец бросил взгляд на Ди через плечо, но потом быстро отвел глаза.
– Понятия не имею, – ответил он. – С той поры я здесь уже третий или четвертый настоятель.
