Только вот беда, английских костюмов у нее в гардеробе не водилось, и красавица прибыла к нам на базу все в той же эротической хламиде. Пришлось переодевать ее в солдатское белье и камуфляж…
Ирина еще раз хмыкнула. Андрей так и не понял, в каком именно смысле. Повернулась к нему спиной и начала надевать светло-песочное, переливающееся, как муар, платье с весьма смелым декольте. Наряд дополнили изящные, из кожи какой-то тропической змеи туфельки на невероятной высоты шпильках. Давно он не видел подругу столь вызывающе-элегантной. Словно собралась эпатажно покорять действительно великосветскую компанию.
– Как тебе? – Ирина крутнулась на одной ноге, невесомая юбка взлетела почти до пояса.
– Чего-то, по моему, не хватает, – задумчиво сказал Андрей, придирчиво ее рассматривая.
– Чего же? – она спросила с ощутимой долей вызова в голосе. Мол, я так старалась, и чего же тебе еще?
– Да вот, например…
Новиков достал из кармана замшевый мешочек, похожий на кисет.
Он, конечно, не мог вернуться из дальних странствий без подарка, но не стал вручать его сразу, ждал подходящего момента. Сейчас – в самый раз.
– Что это? – как и всякая женщина, Ирина была любопытна и подарки обожала, хотя и жила в условиях почти абсолютной доступности всего. Тем сложнее было угодить и тем ярче оказывался эффект, если получалось угадать и удивить.
– Да, подвернулось там случайно…
Она распустила тесемки, достала подарок, несколько секунд присматривалась, потом ошеломленно ахнула:
– Да не может же такого быть… Просто не бывает…
На ладони у нее лежал как бы кулон – треугольный, размером со спичечный коробок камень, пронзительного ярко-фиолетового цвета, ограненный асимметрично, чего не делается европейскими ювелирами, и словно бы по законам какой-то другой геометрии. Внутри камня вспыхивали синие искры, как в звездном сапфире. Оправлен он был в золото, но выглядела оправа словно розетка, сплетенная из множества стебельков неизвестной травы, слегка пушистой и с массой миниатюрных, хоть в лупу рассматривай, заостренных листиков.
Подвешен был кулон на столь же изящной и необычной золотой цепочке странного плетения.
Сразу даже у не слишком искушенного в искусствах человека возникало понимание, что изделие это какое-то «нечеловеческое». При первом же взгляде становилось как-то не по себе. Будто от некоей абстрактной «неправильности». То есть у физиков «абсолютно черное» или «абсолютно твердое» тело, а здесь – обретшая материальное воплощение несообразность мироздания со здравым смыслом. Новиков именно так подумал сразу, как только в подобии ювелирной мастерской на Корсике увидел эту штуку.
– Ой, какое чудо! Я глазам поверить не могу! Такого ведь просто не бывает… – говорила она с непривычным у нее придыханием. Женщина, которой доступны любые ювелирные изыски, хоть из гробниц Тутанхамона и Нефертити, была в полном восторге.
– Давай-ка попробуем его надеть. – Новиков взял кулон из рук Ирины и аккуратно, чтобы не повредить прическу, двумя руками опустил цепь ей на шею. Размер оказался точь-в-точь, даже уши прижимать не пришлось.
Камень лег точно в ложбинку между грудей и будто бы даже отбросил на лицо особую подсветку. И глаза у Ирины оказались того же точно цвета. Магия какая-то…
Андрей с минуту смотрел на подругу не отрываясь, переводя взгляд с кулона на лицо и обратно.
Потом сожалеюще цокнул языком.
– Снимай. Не пойдет…
– Что? – не поняла Ирина.
– Камешек не пойдет. Это в натуре какой-то приворотный талисман. Если в нем выйдешь, вся компания, включая андроидов, только на твою грудь пялиться будет, а потом все закончится групповым изнасилованием… Так мне отчего-то кажется. Давай ты его только для меня надевать будешь, и то по особым праздникам. Знаешь, сама по себе эта штука такого впечатления не производила. А на тебе… Я, честно говоря, еле-еле себя в руках удерживаю. Да и то потому, что нас уже ждут, а я человек пунктуальный. Снимай… Какое-то прям «Кольцо всевластья». А ты как?
– Я бы тоже сейчас лучше дома осталась…
– Вот и ответ. Спрячь его подальше.
Ирина с сожалением сняла кулон и, убрав в мешочек, положила в керамический сейф.
Выходя из каюты, непроизвольно оглянулась.
– Страшноватая вещь. Где ты ее взял?
– По случаю, – хмыкнул Новиков. – Там по случаю можно много чего раздобыть. И мир там… Страшноватый. Хорошо, что мы, кажется, договорились. Они к нам сюда – ни шагу больше. Мы к ним тоже. Контакты, если что, – на нейтральной территории…
– ?
– Да у нас на Валгалле. У них туда давно дорожка протоптана. Правда, теперь, когда Даяна Базу эвакуировала, им там делать особенного нечего. Именно что только на переговоры…
Почти все без исключения андроиды (кроме несущих ходовую вахту) были настроены на специальности поваров, официантов и барменов. Все же в главном ресторанном зале обслуживать пришлось двести с лишним человек, на прототипе «Валгаллы» – «Мавритании» пассажиров первого класса насчитывалось примерно столько же.
Меню и программу банкета целиком скопировали с аналогичных мероприятий конца девятнадцатого века. Тогда люди, лишенные большинства технических достижений века двадцатого, достигли вершин в умении развлекаться «естественным способом»: вкусно есть, изысканно выпивать, наслаждаться «живыми» видами искусства, флиртовать напропалую. Тогда даже члены императорской фамилии имели официальных любовниц, пассий, «побочных» жен, что не встречало никаких серьезных протестов. Скорее – напротив.
Именно в те годы была придумана поговорка: «Люблю повеселиться, особенно пожрать». Так оно и было – в дореволюционном Петербурге ежедневно давалось множество балов, обедов, ужинов и прочих мероприятий того же типа. И «светский человек» в середине дня напряженно размышлял, перебирая пачку приглашений, будто решал в уме пасьянс – как бы и не обидеть никого нужного и важного, и время со вкусом провести, и какую-нибудь пользу из своего выбора извлечь. Где в карты удобнее выиграть, а где – о подряде на постройку Кругобайкальской железной дороги договориться. Или богатую и красивую невесту себе приискать.
Как и на всяком большом балу, где наряду со старшими членами «Братства», боевыми офицерами «Первого ударного батальона», призыва еще двадцатого года, присутствовало и около полутора сотен даяниных «курсантов», «курсанток» и специалистов «подразделения обеспечения учебного процесса», никакого консолидированного коллектива создать не удалось, да никто к этому и не стремился. Рассажены гости были по «ранжиру» и «интересам», кто за длинными общими столами, кто за сгруппированными в нужном порядке четырех– и восьмиместными столиками. Выбор напитков и блюд был весьма обширен – десяток поваров высшей квалификации потрудились на славу, вдобавок с помощью дубликатора можно было в ассортименте получать уже готовые «кулинарные композиции». В нескольких примыкающих помещениях на фуршетных столах располагались напитки и холодные закуски, рядом был танцевальный зал, а в обеденном – на эстраде у дальней стены играл голографический оркестр, исполнявший всевозможные мелодии как согласно собственной программе, так и по заявкам гостей.
