– Но вот только настоящего военного искусства там нет, – негромко вставил Ростокин. – Ни стратегии, ни даже тактики в нашем понимании. Миллион инсектоидов на миллион, кто кого раньше порвет, тот и победил.
– А монстры и пулеметы?
– Это для других случаев: когда феодалы персональные разборки затевают, замки друг у друга отнять пытаются. В разумных, так сказать, пределах. А «мировые войны» – дело почти неконтролируемое. Представь себе грабительский набег через всю Евразию, Берингов перешеек и до Бразилии примерно? Пешком. Отправляется в него несколько миллионов инсектоидов, тысяча-другая монстров и столько же «мыслящих». Бывает, несколько «высочайших» присоединяется, но из самых отмороженных, вроде Кортеса или Магеллана. Военно-морских флотов у них нет, «медузами» обходятся, да и тех не так много. Инкубационный период у них очень длинный, а «моторесурс» небольшой. Как у наших танков в начале войны. Они вообще больше для межреальностных перемещений приспособлены, чем для повседневных грузоперевозок. Не «Ан-2» и не «ГАЗ-51».
Затягивается такая операция на несколько лет. Потери в живой силе и технике – до девяноста процентов. Но им спешить некуда и «живую силу» беречь незачем. Они другими категориями мыслят. Те, кто вообще мыслит…
– Зато все при деле, – вспомнил избитое присловье Воронцов, слушавший все, относящееся к дуггурскому военному искусству, с большим интересом.
– Ну а цель-то какая? – продолжал недоумевать Берестин. – Из Европы пешком на Амазонку. Зачем?
– В Бразилии водятся обезьяны, подходящие для выведения монстров, а в Европе их нет. Монстры – они вроде мулов. При всех своих полезных качествах – не размножаются. Экспериментировали с медведями, но эффект не тот. То есть в итоге этой экспедиции «через три континента» можно добыть несколько сотен тестикул, а в них – миллиарды сперматозоидов. Лет на десять питомники материалом обеспечены… Потом по новой.
– А чего сразу живьем обезьян не привозят? Устроили бы питомники, да и все, – сказал Фест.
– Черт их знает. Есть какие-то тонкости. Не размножаются в неволе, допустим. Я не вникал, – пожал плечами Шульгин.
– Какая нам разница, на самом деле? – слегка капризным тоном сказала Сильвия. – Давайте не отвлекаться.
Судя по ее глазам и оживленному виду, встреча с пропавшими было друзьями и привезенная ими информация на аггрианку подействовали самым благотворным образом. Очевидно, она до последней крайности устала от событий последних лет в реальностях, оставшихся в ее распоряжении. Да и в самом деле – это как талантливой актрисе каждый вечер выходить на пыльную сцену провинциального театра, сотый раз произносить слова до невозможности заигранной пьесы.
Что в родной Британии ей было скучно, что в ситуациях, создаваемых то вольно, то невольно друзьями по «Братству», Игроками, Держателями. Кем там еще? Как угодно, а на второй сотне лет жизни эта самая жизнь начинает слегка приедаться, особенно если все время приходится вращаться в образе тридцатилетней красавицы. Хоть бы старухой побыть для разнообразия, вроде как Фаина Раневская, например, чьи записки Сильвия недавно случайно прочитала, неожиданно получив большое удовольствие.
А теперь появлялась какая-то новая возможность: с пресловутыми дуггурами ей раньше близко сталкиваться не приходилось. Еще в самом начале своей координаторской деятельности она знакомилась с отрывочными сведениями об этой непонятной и неисследованной форме «параземной» жизни. Но никаких контактов с ними за все время ее работы не случилось: некие потусторонние силы надежно блокировали грань между мирами, само наличие которых считалось довольно гипотетическим. Дуггуры признавались за реально существующих, но за таковых принимали исключительно «мыслящих», даже не догадываясь о физическом и интеллектуальном полиморфизме существ, скопом именуемых общим названием. А в целом они так и остались для сотрудников уровня Сильвии чем-то вроде мифологических существ и разного рода «нечистой силы», зафиксированной исключительно в человеческом фольклоре.
Точно так же этот мир был закрыт и для Антона с его гораздо вариабельными возможностями. Зачем, кем и почему – оставалось только догадываться.
Нельзя же предположить, что непостижимое явление, называемое Замком, о них ничего не знало. Значит, тоже исполняло запрет, наложенный на доведение информации, как в армии и спецслужбах в «сопроводиловках» пишут: «Ознакомить в части, касающейся…» Ни ее, ни Антона, выходит, эта «часть» не касалась. А «Братству» данная информация была прямо-таки всучена. Насильно, считай…
И «потайной мир» был вскрыт, как до поры валявшаяся в дальнем углу кухонного шкафа консервная банка. Или – как средневековая Япония. Удивительно своевременно, когда партия Игроков на этой Земле была не то чтобы сыграна, а банальным образом скомкана. «Все стали шуметь, подсказывать друг другу, кто-то украл ладью и спрятал ее в карман…»
Одним словом, Игроки поняли, что ничего путного здесь больше ждать нечего, да вдобавок Шульгин с Удолиным отключили свою ячейку от всей Гиперсети. Вот кое-кто и отпер своим ключом запасной вход и распечатал свежую колоду. Не вышло в шахматы, попробуем в покер или вообще в штос.
Принуждают отвлечься от земных дел и поучаствовать в новой игре и исследовании предложенного их вниманию мира? Сильные ощущения, судя уже по самым первым впечатлениям «землепроходцев», почти наверняка гарантированы.
– Мы и не будем отвлекаться, – успокоил Сильвию Новиков. – Но все хорошо во благовремении. Твое от тебя не уйдет.
– Ничье ни от кого не уйдет, – с наигранной многозначительностью изрек Шульгин.
Аггрианка, соглашаясь, кивнула, прикидывая, какой личный интерес она может извлечь из уже услышанного и того, что услышать только предстоит. Она ведь все же прирожденный координатор высокого класса, а не салонная дамочка, пусть и затеявшая интригу «с» и «вокруг» наследника британской королевской короны. Да и намеки на нечеловеческие мужские способности «высочайших» ее заинтересовали. Вдруг это на самом деле интересно? Надо будет расспросить познавшую все это «реэмигрантку» Надежду. Даяна с ней сегодня зачем-то работала. Можно и у той спросить, издалека этак, с намеком на возможность продолжить там прерванную здесь миссию.
Потом еще не меньше часа говорили об иных, не менее экзотичных подробностях «потусторонней» жизни. Посетовали, что Удолин не вовремя оттуда выскочил. Сам упустил много интересного, и помощь бы его пригодилась.
– Кстати, где он сейчас? – спросил Андрей, имевший к некроманту ряд непроясненных в свое время вопросов.
– Да с командой своей где-то в библейских местах шарятся. У них и кроме наших забот собственных интересов хватает. Или на Валгалле свои симпосионы
[54]
устраивают…
