Оба молча смотрели на меня. Я отвернулся от них, на коленях подобрался к решетке. За ней был круглый зал с колоннами и каменным черепом-алтарем. На другой его стороне обвалились часть стены и потолок, вверху виднелись складские комнаты, а дальше серело утреннее небо. Из пролома доносились голоса и тявканье.
Мозгосос продолжал настырно стучать. С опаской поглядывая на него, я наскоро осмотрел решетку, дверь с засовом и висячим замком. Дотянуться до него легко, вот только на поясе больше нет сумки с отмычкой, у меня вообще ничего не осталось, кроме штанов и рубахи. Сумеречный нож тоже пропал. Он был в руке, когда лич появился из-за колонны, может, до сих пор валяется где-то там, никем не замеченный?
Я оглянулся на сидящую под стеной парочку, осторожно потрогал голову над ухом, где болело больше всего, скривился и проворчал:
– Вы бы еще за руки взялись.
Гаррота осклабился, а Тира, зыркнув на него, отодвинулась. На меня она старалась не смотреть, отводила взгляд. С чего бы это? Лицо сестры осунулось, под глазами залегли круги. Нелегко ей далось все это. Я и сам чувствовал себя не очень, ныла ссадина над ухом, ломило в висках, болела грудь.
Затихший было маг снова принялся стучать головой о пол. Я присел, протянул к нему руку:
– Мозг, что с тобой?
– Я бы не делал этого, брат вор, – предупредил Гаррота.
Но я уже взял Мозгососа за плечо, чтобы перевернуть на бок. Глухо замычав, он дернулся и, не поднимая головы, ткнул в мою сторону растопыренной пятерней.
Меня качнуло назад. В голове все перевернулось. Лежащий передо мной маг на мгновение превратился во что-то слизистое, длинное, жуткое и очень опасное. Накатил ужас, в глазах потемнело, отпрянув, я упал на спину. Отполз, сел у стены, хватая ртом воздух. Из носа побежала кровь, пришлось вытирать ее рукавом. Сердце в груди бухало кузнечным молотом, в глотке пересохло.
– Камень, – забормотал менталист с надрывом, вжимаясь в решетку. – Давит. Со всех сторон камень… Выпустите! – Он протянул руку между прутьями. – Выпустите!
Потом забился в истерике, колотя по железу кулаками. Я заметил, что под алтарем-черепом разбросана наша обувь и одежда, а на моем сапоге сидит знакомая серая крыса и смотрит на нас. Мозгосос затих, снова ткнулся лицом в пол, накрыл голову руками, пытаясь отгородиться от всего мира. Плечи его дергались, будто он рыдал.
– Проняло тебя, брат? – спросил Гаррота. – Вот и со мной было так же, когда попытался привести его в чувство. До сих пор в башке эхо гуляет.
– Кто-нибудь видел Зака? – спросил я.
– Не-а. У меня даже была надежда: вдруг ваш коротышка сейчас как выскочит к нам откуда-то, да как освободит. Но – нет его, нигде не видно. Или сдох, или сбежал.
– Насколько я успел понять его нрав, скорее второе, – заметил я. – Он не трус, но опасливый.
– Знает цену своей жизни, – с пониманием кивнул атаман. – А этот лич, Страж, а? Ты видел его рожу? Железо и шкура, как это понимать?
– Думаю, его тело скреплено магией. Любопытно было бы взглянуть на него через «Око Кабала».
Гаррота откашлялся, постучал себя по груди и снова заговорил:
– Я вот хочу уяснить. Так что получается, твой папаша, то есть, как я понимаю, теперь выяснилось, что он не твой папаша, – он и есть зачинщик всего? Давно ходили разговоры, что Дом Реликвий слабеет, менталисты тянут к нему свои щупальца… Магистр решил все изменить? К слову… – Атаман показал вверх. – Чуете запах? Сверху гарью тянет.
– Слишком много болтаешь, – устало произнесла Тира.
– Да тревожусь я, моя красавица, – обернулся к ней Гаррота. – За тебя тревожусь, что теперь с тобой будет?
– То же, что и со всеми нами, – ответил я вместо сестры. – Если я правильно понял последние слова Магистра, он хочет подчинить нас, как и остальных, но сделать командирами.
По-прежнему ни на кого не глядя, Тира сказала:
– Отец был единственным человеком, которому я доверяла полностью, которого слушалась. Он предал меня.
– Он предал всех, – заметил я. – А то, что он не мой отец… Мне кажется, в душе я это чувствовал. Сначала новость сбила с ног, но теперь мне как будто даже все равно. Вы слышите фырканье? Не вверху, где-то недалеко, кажется, в зале. И вроде бы еще стонут… А сейчас опять стихло.
В проломе на фоне неба прошел силуэт, по полу зала скользнула тень. Мы замолчали, но больше никто не показывался. Вскоре там негромко заговорили, раздалось тявканье, окрик, шелест травы, когда кто-то пробежал мимо дыры.
– И еще я не пойму, – добавил Гаррота, – почему старикан просто не взял меч из замковой сокровищницы?
– Он не мог, – сказала Тира. – Есть другие маги, они узнали бы, стали задавать вопросы, и ему пришлось бы отвечать на них.
– Но зачем такой сложный план, через подставное лицо нанимать Кея, чтобы тот впустил в сокровищницу лича? Нет, с этим Стражем как раз понятно: чудище берет меч и просто уходит в портал…
– …После чего некромаги сразу же закрывают его, а я остаюсь внутри и гибну под клинками ворвавшейся стражи, или сам Магистр убивает меня чуть позже в праведном гневе. Однажды он уже пытался меня убить, а теперь решил довершить начатое. После этого не осталось бы никаких намеков на то, что он причастен к похищению меча. Теперь-то уже неважно, но тогда это еще имело значение. Однако я сломал портал, все пошло не так, и Магистр был вынужден разыгрывать перед остальными то представление в зале. И все равно он пытался разделаться со мной, но ему помешал Вотан Гарб.
Я встал, пригибаясь, чтоб не цеплять головой потолок, снова подошел к решетке, стараясь держаться подальше от Мозгососа, взялся за прутья. Что, если попробовать обратиться сейчас, смогу я в волчьем обличье протиснуться между прутьями? Вряд ли, слишком узкие просветы.
– Кей, – сказала Тира, и я обернулся. Она смотрела на мою руку – порванный рукав сполз, открыв тонкий черный шрам. – Я только сейчас сообразила, ведь ты тоже ранен этим мечом, а волколаки подчиняются его хозяину. Почему же ты свободен? Или это потому, что тебя ранили до того, как меч был пробужден на алтаре? Скорее всего, так.
– Э, я не понял! – Гаррота перевел взгляд с нее на меня. – При чем тут брат вор?
– Гар, я тоже оборотень. С прошлой ночи.
– Ого! – Он воспринял это спокойнее, чем я ожидал. – То есть можешь обращаться большим серым волчарой? Вот так новость, брат.
– Не волнуйся, даже обернувшись большим серым волчарой, я не наброшусь на вас… по крайней мере, до следующего вечера.
– Это как-то сразу обнадежило меня. А что будет потом?
– Рагда сказала, что в какой-то момент я не смогу снова стать человеком и после этого потеряю рассудок. То есть, – я невесело усмехнулся, – превращусь в волка-психа, и на том все закончится. Она дала мне не больше двух дней, это было прошлой ночью. Мне остался день, и единственная возможность спастись – это добыть костяной меч, принести Рагде. Она попытается снять заклятие.
