– Но…
Геннадий Павлович запнулся, не зная, что сказать в ответ на столь откровенный и, следует заметить, вполне дружелюбный при этом совет не вмешиваться в чужие дела. Калихин вновь кинул быстрый взгляд на свору зеленомаечников. Мужчина в грязной тенниске лежал на боку, поджав ноги к животу, а его несильно, скорее даже лениво, точно мячик, когда рядом нет ворот, пинали ногами. Только сейчас Геннадий Павлович понял – он не имеет ни малейшего представления о том, что стоит за всей этой разборкой. Что он видел? Только то, как ребята сначала пристали к человеку, а затем принялись не спеша, методично избивать его. Геннадию Павловичу показалось, что мужчина в желтой тенниске не знаком с парнями в зеленых майках. Но ведь почему-то они привязались именно к нему, а на Геннадия Павловича, вышедшего из той же двери минутой раньше, не обратили никакого внимания. Должно быть, у ребят все же имелись к нему какие-то счеты. И охранник, несомненно, был в курсе этого. Будь иначе, он непременно бы вмешался. И все же, несмотря на все доводы, которые приводил самому себе Геннадий Павлович, то, что он видел, казалось слишком уж жестоким. Конечно, это его совершенно не касалось. И все же…
– И все же, – робко произнес Геннадий Павлович, глядя на свои зеркальные отражения в стеклах очков охранника. – Вам не кажется, что пора вмешаться?
Голова охранника медленно повернулась в сторону от Геннадия Павловича.
– Теперь, пожалуй, пора, – сказал он, обращаясь к кому угодно, только не к Геннадию Павловичу.
Но, вопреки своим словам, вместо того чтобы как-то помочь несчастному, охранник сунул два пальца в нагрудный карман и вытянул оттуда сигарету. В другой руке у него появилась зажигалка. Охранник щелкнул зажигалкой, не спеша поднес слегка трепещущий язычок пламени к концу зажатой в зубах сигареты и глубоко затянулся. Спрятав зажигалку в карман, он двумя пальцами вынул сигарету изо рта, выпустил струйку дыма сквозь чуть приоткрытые губы и только после этого не очень громко крикнул:
– Э-э! Хорош!
Геннадий Павлович был почти уверен, что на вялый окрик охранника, скорее похожий на ненавязчивое предложение подыскать себе какое-нибудь иное занятие или перебраться в другое место, зеленомаечники просто не обратят внимания. Но, к его удивлению, парни тут же прекратили избиение скорчившегося на земле человека и, разойдясь в стороны, встали вокруг него кольцом.
Охранник с чувством выполненного долга затянулся сигаретой и искоса глянул на Геннадия Павловича:
– Доволен?
Не зная, что ответить, Геннадий Павлович кашлянул в кулак.
Двое парней, подхватив под локти, поставили на ноги лежавшего на земле мужчину. Несмотря на продолжительную экзекуцию, выглядел он не так уж плохо, – майка и брюки грязные и нос расквашен, а в остальном – ничего, на ногах держится почти уверенно. Бритый зеленомаечник сунул в карман желтой тенниски карточку генетического паспорта. Другой парень умело обшарил карманы избитого, вытащил бумажник и ловко стянул у него с руки часы.
– Ты-то сам не из этих? – спросил охранник, едва заметным движением подбородка указав на группу зеленомаечников.
– Из каких? – не понял Геннадий Павлович.
– У тебя с генетикой все нормально?
– Да, конечно! – заверил охранника Геннадий Павлович.
Тут же ему в голову пришла мысль, что слова его, должно быть, звучат не очень убедительно, поскольку охранник знал, что анализ его генома будет готов только через три дня. На всякий случай Геннадий Павлович добавил:
– Я в зараженных зонах не работал. Всю жизнь в Москве.
Охранник удовлетворенно кивнул.
– Все, иди отсюда, – бритоголовый подтолкнул в спину человека в тенниске, вид у которого был как у пьяного, совершенно потерянный.
Человек послушно поплелся в указанном направлении.
Бритоголовый быстро глянул на охранника и показал ему большой палец.
– Кто они? – осторожно поинтересовался Геннадий Павлович.
– Санитары, – процедил сквозь зубы охранник.
Ответ показался Геннадию Павловичу странным. Помимо того, что зеленомаечники вовсе не были похожи на медицинских работников, Геннадий Павлович никогда прежде не слышал о санитарах, избивающих пациентов. Впрочем, тут же напомнил себе Геннадий Павлович, его это совершенно не касалось.
– Всего хорошего, – сказал он охраннику и, не получив никакого ответа, быстро зашагал прочь от черной двери, от стража порядка в зеркальных, ничего не видящих очках и от злобной своры парней в зеленых майках.
– Э-э, – раздался у него за спиной негромкий оклик охранника.
Геннадий Павлович обернулся. Охранник стоял к нему вполоборота, глядя куда-то в сторону.
– Ты ведь через три дня сюда вернешься.
В голосе не было даже намека на вопросительные интонации, и все же на всякий случай Геннадий Павлович кивнул.
– Ну, так смотри.
Геннадий Павлович ждал продолжения, но охранник, похоже, сказал все, что хотел. Он стоял, сложив руки за спиной и высоко вскинув подбородок, и вроде как вовсе не замечал Геннадия Павловича. Калихин не уловил смысла того, что хотел сказать ему охранник, но понял, что задавать новый вопрос не стоит. Он сказал:
– Спасибо, – и пошел в сторону шоссе.
На автобусной остановке сидела только тетка в малиновом кримпленовом платье, – наверное, ей было невообразимо жарко, – и с большой зеленой кошелкой, которую она держала на коленях. Тетка одарила Геннадия Павловича недобрым взглядом, как если бы он пытался влезть впереди нее в очередь. Геннадий Павлович не собирался ждать автобуса, а потому, не обращая внимания на недружелюбно настроенную тетку, спокойно прошествовал мимо. Он старался не думать о том, что произошло возле входа в кабинет генетического картирования. «Это меня не касается», – вновь и вновь повторял мысленно Геннадий Павлович. В самом деле, можно подумать, что у него мало своих забот! Или, может быть, в первый раз он видел драку на улице? На улицах Москвы чего только не увидишь! Как-то раз Геннадий Павлович стал свидетелем того, как поздно ночью трое крепко подвыпивших парней, выйдя из бара, встали на трамвайных путях и, достав из сумки автомат, пытались остановить следующий в парк вагон. У парней не было злых намерений – они просто хотели доехать до дома. А тут – вполне заурядная драка. Ну, пусть не драка, а избиение одного человека сворой одуревших от вседозволенности хулиганов. Ну так что с того? Для того чтобы наводить на улицах порядок, существует служба охраны общественного порядка. И все. Точка. Довольно об этом!
К тому времени, когда Геннадий Павлович дошел до станции метро, ему почти удалось заставить себя забыть о происшествии, но вот от неприятного осадка, оставшегося после этого в душе, избавиться было не так просто. Что-то свербело и царапало под сердцем, не давая успокоиться. Но что именно это было, Геннадий Павлович не мог понять. До тех пор, пока не увидел возле входа в метро симпатичную девушку лет шестнадцати, раздававшую прохожим листовки. Девушка была одета в точно такую же зеленую майку, что и парни, которых охранник назвал «санитарами»! Казалось бы, ну и что в этом такого? Но, едва лишь взглянув на девушку, Геннадий Павлович понял: то, чего он боялся, было повсюду! Ни спрятаться, ни убежать! Геннадий Павлович пока еще не мог четко определить для себя ни природу зла, которое он чувствовал кожей, ни его источник, но оно уже казалось ему неотвратимым. То, что сегодня произошло с незнакомым Геннадию Павловичу мужчиной в желтой тенниске, завтра могло случиться с ним самим. Должно быть, то же самое чувствовала и Марина, когда заставила его затаиться в темной дыре под встроенным шкафом.
